Кровь Дезидерия
Шрифт:
— Твой голос звучал по-другому. — Я прищуриваюсь и смотрю на него.
— Мои тени могут блокировать все звуки, если я того пожелаю. Так же, как они могут маскировать мой запах. Но благодаря этому я позволил своему голосу стать глубже, и это несложно изменить, — просто заявляет он, как будто притворяться другим человеком совершенно нормально. Но я полагаю, для него это так.
— Зачем помогать нам? — Я спрашиваю.
Ухмылка, которую я слишком хорошо знаю по принцу Дрейвену, украшает его лицо.
— Ты умоляла,
Я игнорирую его комментарий про умоляла, потому что не могу этого отрицать. Мне нужна его помощь и его знания о Испорченных.
— Тебе не нравится мой отец, — заявляю я. Я видела, как потемнели его глаза, когда он упомянул его.
— Тебе тоже. — Его глаза сверлят меня, бросая вызов моим собственным, которые, я уверена, полны мстительных грозовых туч, бушующих внутри.
Я нахожу правду в его словах. Итак, я держу рот на замке. Нет необходимости озвучивать мои чувства к моему отцу. Они ярко сияют в моих глазах, и их невозможно скрыть.
Его глаза не отрываются от моих.
— Ты собираешься бросить свой кинжал, маленький демон? — Его грудь поднимается и опускается от быстрых вдохов. Затем в моей памяти всплывает резкое напоминание о более ранних препятствиях. Насилие заводит его.
Я пытаюсь отбросить мысль о том, что ему это нравится. Я не должна ронять свой кинжал. Это моя защита. Я должна просто провести им одним быстрым движением по его коже, чтобы доказать свою точку зрения. Но я сдерживаюсь. Он нужен мне, иначе я бы не стала жертвой его игры в попрошайничество. Бросив последний свирепый взгляд, я убираю лезвие от его горла и убираю его обратно в кобуру.
— В следующий раз мой клинок получит удовольствие от пролития твоей крови. — Я усмехаюсь, обещая, что его смерть будет от моих рук, если он обернется против нас или попытается первым лишить меня жизни. С его губ слетает лишь легкая усмешка, и это еще больше усиливает мое раздражение.
Я наблюдаю, как он поворачивает голову в сторону, ловя блеск пирсинга в брови, сияющего в лунном свете.
— Куда мы плывем в первую очередь? — Я не могу не спросить, когда я так отчаянно хочу найти Старейшин.
Его голубые глаза отводятся в сторону, чтобы взглянуть на меня, прежде чем вернуться к сверкающей воде.
— Мой двор, Асиза. Мне нужно кое-что обсудить с Финном, и есть кое-что, что мне нужно вернуть.
— Не хочешь поделиться?
— Я бы предпочел не делать этого.
Теперь он бросает мне в ответ мои же слова, сказанные в ту ночь, когда он расспрашивал меня о моем ожерелье. Это приводит в бешенство. Я поворачиваюсь к морю, надеясь, что
— Иди отдохни, маленький демон. Осталось совсем немного, пока мы не прибудем. — С этими словами его тени окутывают его, когда он перепрыгивает через край вороньего гнезда. Я остаюсь стоять одна на верхней части корабля, глядя на колышущуюся внизу воду. Я остаюсь там с таким количеством мыслей, проносящихся в моей голове, не уверенная, как моя жизнь приняла такой внезапный оборот. Наблюдать за волнами успокаивающе, я могу сосредоточиться на устойчивом ритме.
Я прищуриваюсь, мое сердце сильнее колотится в груди. Два золотых глаза устремлены на меня, вглядываясь прямо над поверхностью воды. Как две желтые луны-близнецы на горизонте. Мазирен. Как он может видеть нас, когда мы скрыты в тени власти?
Он плывет по течению воды, не отрывая своего взгляда от моего. Я смотрю в ответ, не останавливаясь. Проходит минута, прежде чем он исчезает, ныряя в море под кораблем. Он преследует меня, и я не уверена почему. Но я благодарна. Присутствие Мазирена успокаивает. Без его руководства я не была бы в милях от своего отца, благополучно пересекая море.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Дрейвен
Остаток ночи проходит быстро, пока мы плывем сквозь сумерки. Волны оранжевого и желтого расцветают вдоль горизонта, солнце встает как раз в тот момент, когда мы достигаем берега. На меня наброшена тень, чтобы скрыть мою личность. Единственными, кто знал с самого начала, были мой отец и Финн.
Эта агрессивная миниатюрная женщина — одна из немногих, кто знает человека, скрывающегося под маской ночи.
Я никогда не планировал раскрывать, кто я такой, но я увидел это в ее глазах. Знающий блеск осознания, омывший ее; и по какой-то причине мне захотелось раскрыться в тот момент. Я почувствовал необходимость посвятить ее в один из своих секретов, как бы ни раздражала меня эта дикая принцесса.
Ее дерзость посылает жар вниз по моему позвоночнику и усиливает боль в моем члене всякий раз, когда она начинает говорить со мной. Упрямство, которое бросает мне вызов. Мне все труднее сопротивляться этим губам, желанию пробовать их на вкус.
Я никогда не собирался искать ее на корабле. Я взял за правило держаться на расстоянии, но ее запах сводил меня с ума. Я сказал себе, что если я просто подойду к ней достаточно близко и вдохну как можно больше ее сладкого аромата розы и меда, то это удержит меня и утолит жажду, которая становится всепоглощающей.
Но я облажался. Потому что теперь она не только узнала, кто я на самом деле, но и ее запах превратился в наркотик. Одного сильного глотка недостаточно, и я остаюсь в отчаянии от большего, жаждущий быть с ней рядом.