Кровь в его жилах
Шрифт:
Мысли Светланы кипели — было бы наивно думать, что в деле может быть замешан только Соколов.
Под подозрением еще и Дальногорские. Именно они впутали Тихвинский скит в происходящее. Именно они, устами Кати, заявили о матримониальных планах Волкова. Именно они заставили Светлану подозревать Волкова в недостойном.
А еще Дашков. Ему нужен радий и уран. Ему нужно Зерновое, а оно было недостижимо без Рокотова. Без оракула. Потом переправить Матвея, оглушенного зельями, в имение Волковых для боевого мага несложно. Тем более, что планы по поискам Матвея были озвучены при нем. Дашков знал, где будут искать Матвея.
Громовы
Голицыны. Темная лошадка, их упоминал Милютин, но Волков в их участии сомневался. Упускать их из вида нельзя.
Шереметьевы и Романовы пока никак не обозначили себя, а Катя их упоминала. Она говорила, что они остались в Суходольске, продолжая её поиски.
Репнин? Пока нет данных.
Юсуповы? Если бы не их проклятье, Светлана бы не поняла, что хотел Волков в лесу у Ермиловки.
Кто еще?
Сейчас даже Калину нельзя вычеркивать из списка подозреваемых — он сам говорил, что подчиняется Соколову. Мог он убить княгиню Волкову из кромежа? Мог, к сожалению.
Соколов напомнил о себе:
— Елизавета Павловна, может все же…
— Домой, — твердо сказала она.
— Домой, так домой. Громов, Калина — к Шолохову на осмотр. Еременко, проводить их императорское высочество домой, Конев — княжну Дальногорскую домой. Иванов — Аксенова. Остальным — осмотреть озеро, зафиксировать все, боевых магов переправить в Зерновое. И… Елизавета Павловна… Вы как-то спрашивали о женихах… Советую прочитать историю Петра Великого и его жены Екатерины… А история князя Петра и Февронии тут сама собой напрашивается. Последний был как раз Рюрикович…
Он усмехнулся, поглядывая при этом на Александра.
— Так что… Все возможно, Елизавета Павловна. Мое почтение… — Он склонился перед ней и тут же кромеж унес её прочь — домой. Она даже не успела посмотреть на Сашу.
Дома было пусто, во всяком случае Светлана хотела на это надеяться. Она устала. Ноги дрожали после битвы, сил не было. Хотелось одного — лечь и спать, ни о чем не думая, только пока нельзя. Она, скидывая на пол оттаивающий в тепле кафтан, тут же завонявший какой-то мерзкой змеиной гадостью, заглянула на кухню, где на столе уже лежала стопка отчетов: от Демьяна, из больницы о состоянии братьев Муровых и Рокотове, о Зерновом. Светлана быстро промчалась глазами по самым главным отчетам и твердо сказала в пустоту:
— Хоть кто-то сунется дальше кухни — Агриков меч всегда под рукой!
Она направилась в уборную. Ей нужно привести себя в порядок и переодеться — её ждет лес. Лучше заниматься делом, чем гадать: как там в больнице Саша и Алексей. Хотелось надеяться, что пневмония им не грозит. «Касторка» прекрасный доктор, он подлечит парней, даже если у них раны, даже если у них переломы, даже если у них обморожения… Два безумных храбреца! Ведь знали же, что она всего лишь выгорит — смерть ей не грозила. Предпочли рискнуть своими жизнями, а не её. Думать, что было бы, не справься они, не хотелось.
Кто-то громко хмыкнул за её спиной, заставляя вздрагивать:
— С радостью скрестим мечи. Первый урок завтра в десять утра! Ваши навыки фехтования — полный отстой. Нельзя себя так запускать.
Светлана оглянулась, но кто оказался таким отважным, она не поняла — на кухне никого не было. Голос точно был знакомый — кажется, она его слышала возле электрического театра. Светлана на всякий случай плотно закрыла кухонную
Ванна уже была полна исходящей паром воды. Пена, горьковато пахнущая осенним дождем и астрами, аккуратно взбита выпирающей из ванны шапкой, а на стуле кто-то заботливо сложил стопку свежей одежды: белье, чулки, свежая сорочка, теплая юбка и кардиган. Кто-то копался в её одежде! Кто-то нарушил её запрет!
Светлана подняла глаза вверх:
— Тот, кто это сделал, уволен!
Слышали ли её, она не знала — шагнула в кромеж, но там была пустота. Кромешники, как испуганные мыши, забились куда-то в щели мироздания.
Светлана вернулась домой и стащила с себя грязную одежду, бросая её на пол. Она замерла перед зеркалом. Хороша! Вся в засохшей крови, с волос, оттаивая, начала капать розовая вода, еще и грязь откуда-то взялась на руках… Светлана принялась отмываться перед раковиной, до красноты жесткой мочалкой оттирая руки и лицо. Снова, снова и снова.
Она думала, что у неё все под контролем, и чуть не потеряла Сашу и Алексея. Она думала, что избавляется от врага, а на деле… У неё множество врагов, которые откровенно играют ею, как марионеткой. Она думала, что все учла, загоняя Волкова в ловушку, но оказалось, что в ловушку снова затащили её. Её и Мишу, который теперь стал тронодержателем и должен возвести её на престол. Соколов, избавляясь от старшего Волкова, как кость бросил Светлане Сашу. «Почитайте о Петре и Февронии!» Можно подумать, она не знала… Сама не раз вспоминала. Только она не Петр. А Саша отнюдь не Феврония. Не говоря уже о том, что трон не для неё.
Снова, снова и снова она наклонялась над раковиной, смывая с волос ржавую воду. Терла до боли кожу на голове, вымывала мыло и смотрела в зеркало, боясь, что опять увидит кровь. Только когда из крана потекла прохладная вода, она опомнилась и все же шагнула в ванну, полную еще горячей воды, согреваясь и пытаясь успокоиться. Получалось плохо — слишком много непонятного вокруг неё. Каждый раз, решая какую-то подсунутую судьбой задачку, она только глубже вязнет в прошлом своей семьи и крепче привязывает себя к трону. Хотела лишь издалека ознакомиться с ритуалом усмирения стихий — попалась на глаза Волкову и Дальногорским. Хотела остановить огонь — привлекла внимание всех остальных родов. Хотела всего лишь выполнить свой долг в Серых ручьях — попалась опричнине. Зерновое уже привлекло к ней внимание всех чиновников. А сегодняшние события… Светлана не сдержала хриплый смешок — она боялась даже подумать, чье внимание она привлекла к себе сегодня. Она закрыла глаза. Кажется, это было её ошибкой, потому что она провалилась в сон, в котором прозрачный лед Идольменя превращался в черную воду Финского залива, на глубине которого загорался алый свет — огненный змей ждал её…
Светлана пришла в себя уже в холодной, остывающей воде. Шапка пены осела грязной, траурной, как говорила мама, каемкой вдоль всей ванны. Дрожа от холода, Светлана вылезла из ванны и спешно принялась растирать себя полотенцем. Понять бы еще — который час. За мутным стеклом единственного окна в уборной стояли такие же мутные, серые сумерки. Часов девять, не меньше. Леший опять будет злиться! Она быстро оделась, заплела мокрые волосы в косу и выскочила из уборной.
Ходики на стене показывали десять часов утра.