Кровавая Мачеха

Ружникова Ольга

Насчет сроков «потом» Мидантийский Барс тоже не уточнил. И без того ясно, что как бы их ни пришлось поторопить самим.

— Тенмар и Лингард — понятно. Но Илладэн? Виктор Вальданэ женат на герцогине Илладэнской.

— Эвитан — не Вольные Города и не Элевтерис. Наследует, к счастью, не королева Элгэ, а ее младший брат.

— Моя императрица, не хочу повторять за этим… королем, но — осторожнее. В Эвитане братья идут против сестер реже, чем у нас. А уж Веселый Двор Вальданэ и вовсе — спаянное братство.

— Здесь

нам повезло, Октавиан. Юный Диего — не оттуда. Он вырос в Эвитане… в Лютене. Сестру он смог простить и снова полюбить, но ее мужа даже не знает.

— И поверит нам, а не ей?

— Нам… если скажем правду. Иногда она — лучшее оружие.

— Вы всегда умели рисковать, моя императрица. Но вы помните, где сейчас юный герцог Диего?

— У князя Всеслава. И нам нужны они оба. Мы официально признаем Всеслава Словеонского независимым правителем. Патриарх благословит его правление.

— И заодно расколем Эвитан?

— Он быстро сколется обратно. Раскола не допустит маршал Анри Тенмар… а он нужнее слабости Эвитана. У нас такие враги, что нельзя ослаблять союзников.

— Моя императрица, а если князь Всеслав откажется? Илладэн он получит и так — женив юного герцога Диего на своей дочери Ясене.

— А потом Эвитан двинет войска к северной границе. Илладэн не граничит со Словеоном. И ни один флот столько войск по морю не переправит. Особенно осенью или зимой — в самый сезон штормов. Нет, Всеславу Словеонскому, если он — не идиот, союзники нужны как воздух. И потом, у нас есть, что еще предложить.

— Он может не согласиться на Ирину, — на лету поймал мысль Мидантийский Барс.

Но уже — прошлую. Юлиана успела передумать. Додумать.

— А на Зою?

— Должен ли я напомнить…

— Нет. — Юлиана прошагала к окну. Подальше от мятого гобелена с невезучим, выцветшим единорогом. — Зою нельзя отдавать королю Эвитана. Кто бы им ни стал после Виктора. Зато князь Всеслав — слишком мелкая фигура, чтобы замахнуться на престол Мидантии. А вот пурпуророжденная принцесса резко повысит престиж независимого Словеона. Но не настолько, чтобы представлять серьезную опасность для нас. Всё равно с Зоей нужно что-то делать. Ее нельзя выдать замуж в Мидантии. И нельзя лишить права на брак и семью.

Кроме того, не старовата ли пятнадцатилетняя Зоя для будущего короля Рене Ормхеймского? А никого другого на престол Эвитана не загонишь. Маршал Анри Тенмар застрелится, но узурпатором не станет. Несмотря на то, что каждый основатель династии именно захватчиком сначала и был. Включая легендарного Сезара Первого Эвитанского. Законными королями становились уже только потомки.

Но даже если бы Анри Тенмар и согласился — за кой ему Зоя? У него собственная жена имеется.

А если забеременеет и чудом родит мальчика Элгэ Илладэн — ее сын будет еще младше ныне грудного Рене.

— Первое — понятно. А почему второе?

Поймет ли ее

сейчас Октавиан? Даже он? Евгений бы понял точно, но где сейчас Евгений?

— Потому что это — бесчеловечно.

2

Пришло время ниш. И зеркальных комнат. В особняке Мальзери Элгэ их так и не нашла, здесь сподобилась. Раз уж любящий муж на тайные переговоры не позвал.

В Мидантию привез, а вот людям представить… Впрочем, императрицу-Регента Юлиану Кантизин Элгэ всё же увидела. В тот первый вечер, когда их на переговорах сидело десятка полтора.

Нишу в этом мелком, скромном дворце (или всё же очень большом и роскошном особняке?) Элгэ нашла довольно быстро. С другой стороны, у графа Валериана за Элгэ ходили толпами бабы-приживалки, а здесь любой служанке нет дела, что приезжая королева делает тайком от своего мужа-короля. Не королю и служат.

— Ваше Величество, покойный император Евгений обезумел, уже когда прогнал любимую добродетельную жену, чтобы взять в жены любовницу собственных отца и брата.

Элгэ ослышалась? Этот местный заговорщик собрался шокировать чьими-то внебрачными связями Виктора? Виктора Вальданэ?

Да. Того самого Виктора, число любовниц которого измеряется сотнями. И кто не простил родной матери любви к Анри Тенмару. А Юлиану Мидантийскую ненавидит лишь за то, что она не переспала с ним самим. Легла под законного мужа и отказала поклоннику — вот шлюха-то.

А почему Элгэ остается в своих покоях — очевидно. Виктор пытается подчеркнуть скромность и добродетель своей собственной жены. А заодно и ее покорность. Приверженность старинным традициям и родовым устоям.

Кстати, каким угодно, только не илладийским.

И будто слуги из местных еще не донесли куда надо ни об одном их супружеском скандале. В том числе, что Элгэ уже даже не так давно предложила развестись. Еще раз. Предыдущий был еще в Лютене.

— Его Святейшество Патриарх на ее стороне, — дипломатично заметил сейчас Виктор. Сам недавно утверждавший обратное.

— Патриарх — стар, слаб и немощен. Мой сын кардинал…

Молод, силен и не немощен, поняли вас.

— Я думаю, мы договоримся. Итак, вам — Регентство…

— Да, Ваше Величество. Опека над моей собственной родной внучкой, что сейчас заперта в ядовитых когтях Юлианы.

— Мы освободим невинного ребенка — столь благое дело точно угодно Творцу.

— А еще мой сын… — медово поет герцог, которому мало внучки-императрицы. Нужно еще и личную власть. — Он и бедняжка Зоя давно любят друг друга…

— Надеюсь, не тот, что кардинал? — Элгэ иронию в голосе Виктора всё же уловила, а вот его собеседник — вовсе не обязательно. Вдруг он не настолько знает эвитанский?

Интересно, точно ли его не знают соглядатаи, что наверняка где-нибудь притаились. Иногда отпустить слуг — мало.