Кровавая Мачеха
Шрифт:
Осторожности он всё же научился — видимо, в Мэнде. Но всё равно — недостаточно.
— Без вашего мужа вы — императрица, лишь пока не вырастет ваша падчерица.
— Лучше быть матерью императрицы — пусть и приемной — и вдовой императора, чем всего лишь одной из его любовниц. — Юлиана пригубила лишь глоток сильно разбавленного вина. Пусть Виктор Вальданэ считает, что она боится опьянеть в его присутствии. Но своего будущего ребенка Юлиана уже любит. И верит светилам Академии, что с недавних пор запрещают напиваться будущим матерям. — Имя императора при этом не важно. Ведь вы, Виктор, уже женаты?
Чем
— Мы — разумные люди… — постарался пообаятельнее улыбнуться нынешний король Эвитана, да еще и Аравинта.
— Не надо лжи и пошлости, Виктор. Вы не разведетесь с женой и уж точно не убьете ее ради моего… расположения. Вы ведь не идиот. — Только пытается счесть таковой ее. — А пойди вы на это — я бы вас отвергла. Никому не захочется стать следующей.
— Юлиана, — еще слаще улыбнулся он, — но разве вы стали не второй женой вашего покойного супруга Евгения?
Мимо.
— Евгений был правящим императором, а я — всего лишь провалившейся заговорщицей. Неоспоримый аргумент, не находите? У вас его нет. И я уже занимаю трон. Пусть и в качестве Регента.
— Когда-то вы относились ко мне совсем иначе. В прежние годы, — достал Виктор из рукава замшелый козырь.
Только масть уже сменилась. Кон другой.
Жаль, здесь сейчас нет его жены. Элгэ Илладэн не показалась Юлиане готовой терпеть всё подряд.
— Я помню, что высылала вам мой портрет, Виктор, — холодно прищурилась Мидантийская Лисица. — В голом виде. Не сомневайтесь, у меня хорошая память. Но даже отдай я вам при личной встрече в придачу еще и мое прекрасное тело — средь шелковых простыней… Для таких, как я… или вы, это ничего не меняет. И не делает никого из нас более выгодным союзником.
И мог бы сообразить, что она рассылала свои портреты, а не просила с кавалеров ответные. Так неужели не ясно, насколько ей были и есть неинтересны чужие тела?
Впрочем, чему вообще удивляться? Виктор Вальданэ не понимал ее совсем прежде и сейчас понять даже не пытается. Иначе не предложил бы теперь Юлиане вдруг «восстановить отношения». Которых, по большому счету, и не было никогда.
Им сейчас крепкий военный союз между странами нужен, как воздух. Но как его заключать с обиженным, вечно голодным до всего сразу идиотом, именно сейчас разинувшим рот на чужую бабу и чужую империю? Нашел время. Будто своих нет — и бабы, и страны. Даже двух стран, по большому счету.
И отпускать его вот так нельзя. Он еще сдуру и войну начнет. И все провалимся к змеям. Причем, в самом прямом смысле.
Здесь должны сидеть еще двое — Октавиан Мидантийский Барс и Анри Тенмар. Раз уж нет Евгения.
И раз одного из двоих столь сейчас необходимых полководцев его король сдуру забыл пригласить, вторая сторона переговоров исправит глупую ошибку. А до его прибытия потянет время с этим новым эвитанским кобелем… королем. Куда деваться-то?
2
Ирония судьбы. Этот утонувший в вишневых садах дворец когда-то так любила мама. Молила императора позволить ей удалиться сюда и в скромной глуши воспитать будущего ребенка. А может, здесь же и встречалась с тайным любовником.
Иоанн Паук категорически отказал. Заявил, что сына может
Возможно, это потому что замок Такарис — слишком близко к эвитанской границе. Вдруг мама сбежала бы вместе с новорожденным?
Родилась всего лишь не слишком ценная дочь, но это только ускорило мамину гибель. Даже не смогла подарить наследника императорскому брату. Ни одному, ни второму. Не оценила оказанного доверия. А плодить бесполезных девчонок сможет любая.
От них ведь нужно немного — лишь бы родились красивыми. А такое от любой красавицы получить легко.
Тонкие руки тихой принцессы Анны касались здесь всего. И, может, даже этого восточного письменного прибора. Изящной статуэтки в виде золотого дракончика. В него мама опускала перо и безукоризненным почерком писала письма и сонеты.
А ее взгляд смотрелся в это старинное зеркало — в бывшем будуаре. Оно и сейчас где-то в потаенных глубинах изумрудной рамки хранит тень несчастливой жены двух принцев. Тянет взглянуть туда лунной ночью. Вдруг на миг в свете неверной луны там мелькнет печальный лик одной из самых знатных и самых несчастных женщин Мидантии?
Мама была редкостной красавицей. И несмотря ни на что — скромницей. Настоящей, а не вышколенной придворной жеманницей. Урожденная герцогиня Анна не была рождена для жизни в насквозь протравленном императорском дворце. Потому и мечтала оттуда сбежать. В вишневый замок на пограничье, где в тишине и покое вырастить свое дитя. Рожденное от всего лишь самого младшего из братьев императора. Без шансов на Пурпурный трон.
Или всё же вообще от любовника? В измену при жизни первого мужа Юлиана не верила, но вот от горя и одиночества можно совершить многое. Особенно если считаешь, что уже нечего терять. А от тоски хочется отчаянно выть на луну.
Во всяком случае, мама была много скромнее своей дочери. И застенчивее. А может, просто стала такой в пропитанном ядом дворце. Особенно когда овдовела. В том возрасте, когда ее жестокая и нескромная дочь только еще вышла замуж.
Скромность и беззащитность маму и погубила. А еще — подлость и жадность Бориса Кантизина. И его же ревность. Нельзя во дворце быть хрупкой розой без шипов. И без собственного яда. Особенно прекрасной розой. Уродине, может, и разрешили бы удалиться — куда пожелает. Красивый же цветок нужно непременно срезать — и воткнуть в собственную дорогущую вазу. Как приз. Неважно, что теперь он скоро увянет.
«Юлиана Кантизин, милостью Творца милосердного и справедливого — императрица Мидантии…»
Сколько раз в самых смелых мечтах она жаждала услышать это? И в глубине души понимала, насколько такое будущее маловероятно. Женщине не дадут править Мидантией — хоть сколь она знатна и даже переживи вдруг всех прочих претендентов.
Не дадут править без мужчины. А уж он не оставит ей и слабой тени истинной власти.
Ведь женщинам на троне доверять нельзя. Они руководствуются лишь капризами, жестокостью, ложью, двуличием и похотью. В отличие от мужчин, конечно же. Иоанн Паук, Борис Самодур, Мигель Кровавый Мэндский, Гуго Жирный, Карл Идиот и Эрик Кровавый Бастард это с радостью подтвердят первыми.