Кровавая Мачеха
Шрифт:
Можно решить, что Вики просто смутно помнит свое похищение. И вовсе не смутно — черных ядовитых змей. Сама Юлиана когда-то надолго онемела при виде маминой смерти. И научилась вновь говорить лишь потому, что очень хотела когда-нибудь вновь вслух назвать по имени Евгения.
А маленькая Виктория прямо из собственной спальни попала в руки врагов, чуть не погибла. А потом лишилась и отца, и матери. За такой короткий срок. Да, они оба вроде как живы, просто неизвестно где… Только Вики ведь малышка, но не дура.
А еще маленькие дети инстинктивно
Лучше бы сейчас быть с ней рядом. А заодно лечь спать и самой. Но Октавиан Мидантийский Барс по пустякам беспокоить не станет. А значит, императрица Юлиана Кантизин пока спать не отправится. Даже если потом опять доползет до спальни с огромным трудом.
Ничего, Октавиана проводить попросит. Большего, чем уже о них говорят, всё равно не придумают.
— Да, моя императрица, — безупречно склонил голову воин, полководец, царедворец, интриган, союзник… а может, еще и близкий родич. Один из самых близких, что только возможны у любого живущего.
Юлиана так и не перестала об этом думать, несмотря на его же советы. Просто прекратила задавать Октавиану неудобные вопросы.
Сейчас хватает и других.
Где эта девица на самом деле сумела с ним связаться? Кто ее к нему провел? Как невесть кому сразу (или почти сразу) поверили? Да, конечно, юная авантюристка Изабелла Мэндская… Но чтобы упомянуть имя Изабеллы, тоже нужно было кому-то его сначала назвать. Кто стал первым звеном в длинной, тайной цепи? Через кого так легко проникнуть во дворец? Ведь не только мэндские девицы с Проклятых Галер способны повторить этот путь. Раз он, оказывается, не так уж и труден.
Неважно. Сейчас — неважно. Разговор с хитроумной гостьей будет при Октавиане. Потому что Юлиана не может позволить себе рисковать ни собой, ни ребенком. На случай, если опасная девица — смертница, готовая разменять себя в качестве фигуры в игре. А Юлиана сейчас для такого слишком медлительна и уязвима.
Рыжая, одновременно пышногрудая и поджарая. Чем-то внезапно похожа на саму Юлиану, но черты лица более резкие — будто обточены клинком. А волосы — ярче.
А еще она — сильнее и подвижнее. Сейчас. Юлиана всё больше прикована к будущему ребенку. И уже утратила прежнюю стройность.
Гостья, будто почуяла тревогу хозяев, села на предложенный стул в двух шагах от Юлианы, мирно сложила руки на коленях. Пустые.
— Меня зовут Лаура, — ровно произнесла она.
— Это настоящее имя?
— Настоящее. Но даже будь оно поддельным — неважно. Я была в Мэнде в плену — вместе с вашей пленницей Изабеллой Мэндской. Мы вместе плыли на Проклятой Галере.
— Знаю, — коротко кивнула Юлиана. — Графиня Изабелла уже подтвердила всё.
Сейчас ее императрица-Регент назовет мэндской принцессой, ждите. Юная интриганка Изабелла не была ею ни одного дня. Она и графиня-то весьма условная.
— Отпустите ее. Она и так уже настрадалась.
— Это и есть твоя цена?
— У меня нет цены, — отрезала
— Тогда ты опоздала, — чуть усмехнулась Юлиана. — Того, кто нуждается в проверке больше всех, в Мидантии уже нет.
— Если я смогу, то затем вернусь в Эвитан, — даже тенью не улыбнулась девушка. — И взгляну на короля Виктора Вальданэ. Я видела его в Мэнде, во дворе герцога Мигеля… но тогда не смогла точно понять. Теперь — смогу. Но есть те, кто принадлежит змеям уже здесь и сейчас. Кто уже точно под их полной властью.
— Кто же?
— Моя императрица, — запротестовал Октавиан, — я бы просил вас сохранять хладнокровие.
— КТО? ГОВОРИ!..
— Моя императрица… — повысил он голос.
— Ты сам привел ее сюда, — чуть повернулась Юлиана к нему. — Я не сказала, что поверю на слово той, кого вижу впервые. И я не знаю, за кого ты боишься сейчас, Барс Мидантии, но почему-то чувствую, что не за себя. Так кто в Мидантии захвачен черными дохлыми змеями, Лаура? — развернулась она к гостье.
В черных глазах рыжей девушки с Проклятых Галер — темная ночь, серая пустота и застарелая усталость. Как у маршала Анри Тенмара, как теперь у самой Юлианы.
И ни тени страха — ни в голосе, ни в мыслях. Уж насколько Юлиана способна это понять.
Только голос гостьи из Мэнда четко и ровно произносит имя:
— Императрица Виктория Кантизин.
3
— Октавиан, я, может, и Пурпурная Узурпаторша, но не безумна. Я — не злая мачеха из сказки.
— Вы поверили ей?
— Да, — вздохнула Юлиана. — Потому что Вики была у них в плену. Потому что каждую ночь видит кошмары и ни одного из них не может вспомнить. Потому что несколько ночей назад она пыталась встать во сне и куда-то пойти или что-то сделать, и только я ее удержала. Потому что черные змеи не упустили бы такой возможности. Потому что маленькому, беззащитному ребенку не хватит сил им по-настоящему сопротивляться. Потому что черные жрецы с отравленными серпами и ядовитыми сердцами не держат слово — никому и никогда. И… потому что в глубине души я давно что-то такое чувствовала, Октавиан.
— Если хотите, моя императрица, девушка по имени Лаура замолчит навсегда. Никто никогда не узнает.
— Никто не узнает и так. Все будут молчать — из своих же интересов. Паника не нужна никому из нас. А вот девушка по имени Лаура нам нужна, и ты сам это знаешь. И она знала, когда пришла сюда. Вики я собираюсь спасти. Но не ее эвитанского тезку — Виктора Вальданэ. Это от него уже пора спасать других — как когда-то от моего кузена Романа.
— Вы уверены, что сможете спасти Викторию?