Кроваво-красный
Шрифт:
— Я буду молчать, — сдавленно пискнула полукровка, глядя на искаженное яростью бледно-серое лицо Довеси.
— Вот и умница, — она кивнула и, не сразу взяв себя в руки, распрямилась, — Молчи, и все будет хорошо. Мы продержимся здесь еще три дня, потом... Нас выпустят, есть тот слуга... Если он куплен, есть егерь, он видел нас... И моя родня знает, где я, — она нервно улыбнулась ходу своих мыслей и, будто обнадеженная ими, отошла от дивана. — Все обойдется, если не делать глупости. Все обойдется...
— Довеси, у тебя волосы растрепались, — тихо заметила
— Да, точно, — она рассеяно накрутила на палец выбившуюся из пучка прядь, — Примо скоро вернется, надо бы привести себя в порядок.
— Можешь взять мой гребень, — полукровка вытащила украшение из простой прически, оставив в ней только насадку на острые зубцы.
Довеси кивнула и, распустив свои длинные и блестящие иссиня-черные волосы, взгляд на которые вызывал смутную зависть, приняла из рук Терис гребень.
— Ты милая, не принимай близко к сердцу, что я говорю, — данмерка торопливо расчесывала растрепанные пряди, — Насмотрелась я уже на девиц вроде тебя, знаю, что советую. Хотя какие сейчас советы, дотянуть бы до конца... — ее руки двигались быстро и нервно, а взгляд прилип к темноте коридора. — Ничего, выберемся. Может, даже замуж выйдешь, если он правда так честен... Дагон побери этот гребень, он что, из ножей сделан...
— Прости, он немного острый, — полукровка протянула платок, когда по пальцам Довеси побежали капли крови, — Я могу промыть рану, там есть лекарства.
— Сразу сказать не могла? — секундное благодушие сменилось прежним раздражением, но оно не продлилось долго, и эльфийка только махнула рукой. — Я сама, Матильда уже расписывала твои лекарские способности.
— Прости, я...я после всего произошедшего совершенно не соображаю. — Терис проводила взглядом скрывшуюся на кухне данмерку и, когда та зазвенела склянками, тихо выдохнула, откидываясь на спинку кресла.
Яд на гребне, яд в лекарствах... Вряд ли она доживет до полудня. Лишь бы успокоилась и не успела перед смертью спалить здесь все.
Лашанс вернулся первым и, услышав возню Довеси на кухне, вопросительно взглянул на полукровку.
— Довеси порезалась моим гребнем. — Терис горестно вздохнула и ссутулилась, насколько позволил корсет. — Так неловко получилось.
— Ужасно неловко, — согласился Спикер и сел рядом, обняв полукровку за плечи и склонившись к ней. — Второй труп за день — не многовато?
— Она мне угрожала. — Терис покосилась в сторону кухни, где данмерка все еще залечивала порезы. — Ей страшно, может натворить что угодно... Я испугалась, — она подняла взгляд на Спикера, но увидела в его глазах только сомнения в верности такого решения, — В первую очередь — за ребенка, конечно же. И за вас. Как вы без меня будете...
— Это все меняет, — шепот породил смутный страх, что сейчас ей если не свернут шею, то самое меньшее — отгрызут находящееся в зоне досягаемости ухо, но опасения так и не оправдались — из коридора вышли Примо и Нельс, и Спикер вынужден был ограничиться только краткими и нежными до хруста костей объятиями.
—
— Вот и правильно. — Нельс удовлетворенно похлопал дворянина по плечу, отчего тот покачнулся, но нашел в себе силы выдавить претендующую на дружелюбие улыбку.
— Довеси...
— На кухне, — Терис кивнула в сторону двери, и дворянин поспешно скрылся там.
— Из подземелий нет выхода, дверь тоже не выломать. Да и окна тоже, — сообщил норд, садясь на диван напротив и осматривая свои покрытые мозолями руки. — Хитрый мерзавец все предусмотрел. Гиблое место, проклятое...
— Вы думаете, проклятое? — Терис с ужасом подняла на него взгляд и сжалась сильнее, вцепившись в камзол Маркуса Дорана, сохранившего мрачное молчание.
— Двое не просто так умерли. Это не дело рук человека, в доме нечистая сила. — Нельс нахмурился и потянулся за кружкой, но, обнаружив, что она пуста, только махнул рукой. — Легионер умер во сне, старуха сломала шею. Я ее не толкал, вы тоже — по вам видно, что вы люди честные, а не какие-нибудь головорезы. Довеси старуха сама вчера до слез довела, девочка рядом с ней святая. С Примо и так ясно, сопляк и мухи не обидит, — в интонациях норда проскользнуло пренебрежение, выдававшее его мнение о дворянине. Слабый, бестолковый...может быть, даже слишком слабый, чтобы защитить Довеси, и это вызывало у Нельса опасения.
— О Боги, храните нас, — полукровка прерывисто втянула воздух и зажмурилась.
***
День тянулся медленно, наполненный всеобщим тягостным ожиданием и напряжением. Какое-то время все держались в столовой, долго не решаясь расходиться после завтрака и пытаясь занять себя бессмысленным и никак не желающим продолжаться разговором, но под конец сами собой замолкли, осознав всю безнадежность этой затеи. Нельс еще недолго нервно ходил кругами, прикладываясь к кружке время от времени, Довеси и Примо сидели, скорбно глядя в пол, но потом как-то незаметно исчезли наверху. Неодобрительно глянув вслед Примо, по-прежнему мрачный норд отправился куда-то вниз, на это раз воздержавшись от вина и оставив счастливых будущих родителей наедине.
Полукровка жмурилась на огонек свечи, устроившись на диване так, что корсет почти не мешал, и прислушивалась к звукам в глубине дома, едва доносившимся сквозь толщу стен. Нельс растворился в беззвучии подземелий, и дверь за ним давно закрылась, Спикер шелестел страницами книги в библиотеке, Довеси и Примо... Толщина стен заглушала не все, и, судя по всему, Довеси еще не собиралась умирать. Еще час... Яд на гребне сильный, а данмерка увеличила дозу, промывая порезы отравленными лекарствами. Скоро она затихнет, и Примо будет первым, кто узнает о ее смерти. Жестокая ирония после его самоуверенного обещания беречь данмерку, которое не будет так быстро забыто нордом.