Кроваво-красный
Шрифт:
"Убегу тоже недалеко". — кто-то чужой безразлично озвучил простую истину, которую она не хотела принимать.
Бежать некуда. Сзади — приближающийся топот стражи и маг, кто-то бежит от конюшни, и на дороге ее скоро возьмут в кольцо. В лесу же будут стрелять, уже не боясь попасть в путников или простых горожан.
Она все еще бежала, уже по привычке, цепляясь мыслями за остатки надежды и взглядом — за деревья и пятна снега на обочинах дороги.
Попытаться обогнуть городскую стену. Добраться до воды и вплавь перебраться на другой берег. Прыгнуть
Стрела ободрала плечо и улетела в низину, пробив тонкий лед на воде. Боли почти не было, страх заглушал все чувства и, когда нога заскользила на сырых камнях, пришло оглушительное осознание конца.
Бежать некуда. Нет ни сил, ни времени — топот не то закованных в железо ног, не то копыт, уже совсем рядом, и все, что осталось — это попытаться не сдаться живой и протянуть подольше. В этом нет никакого смысла, и сами попытки спастись — всего лишь затянувшаяся агония не желающего умирать тела.
Кое-как удерживая равновесие, Терис шарахнулась в сторону из-под копыт лошади и рванулась в сторону леса, когда в ворот дуплета мертвой хваткой впилась чья-то рука.
Короткий писк застрял в горле, попытка вырваться провалилась, когда ее перехватили за руку и рывком подняли в воздух.
Нос болезненно приложился к чьему-то плечу, запястье по-прежнему сжимали чужие пальцы, на этот раз удерживая ее на спине сорвавшейся с места лошади. Слишком быстрой. Иссиня-черной. Издающей вместо обычного ржания низкий звериный рык. На ходу щелкнувшей зубами у самого лица бросившегося наперерез стражника.
— Спикер?.. — ветер унес звук голоса, но всадник все же услышал и ослабил хватку, позволяя ей самой вцепиться в его спину.
Мысли исчезли, растворяясь вместе со страхом и топотом ног и конских копыт позади. Лошадям стражи никогда не угнаться за Тенегривом, погоня обречена на провал. Как бы странно это ни было, но теперь все позади — и город, и стража, и мертвый Филида. Ее молитвы все же услышали в Пустоте и подарили почти невозможную удачу.
Дорога пролетала перед глазами, сливались воедино стволы деревьев, в какой-то момент стук подков стал глуше — мощенный камнями тракт сменился глухой лесной дорогой, уводящей куда-то в самую чащу, где она растаяла среди голых деревьев.
Спустя бесконечность Тенегрив замедлил шаг и Терис зажмурилась, чувствуя, как не дававший дышать страх сменяется усталостью, вместе с которой вернулись и ощущения — пульсирующая боль в лице и руке и холод, от которого начинали стучать зубы. Видимо, слишком громко — Спикер молча расстегнул плащ, давая полукровке в него закутаться.
— Спасибо. Вы...очень... — она подавилась словами и кашлем, когда Тенгрив свернул в сторону, под копытами захрустел тонкий лед и плеснулась вода.
Какая-то мелкая речка, одна из десятков ей подобных, впадавших в Нибеней возле Лейавина. Где-то неподалеку должны быть руины и пещеры. И на пару десятков миль нет никакого человеческого жилья.
Едва Тенгрив выбрался на пологий берег, Терис незаметно для себя
— Как…как вы себя чувствуете?.. — голос звучал глухо, болью отдаваясь в носу, но собственные раны беспокоили сейчас куда меньше, чем гробовое молчание начальства.
Спикер медленно развернулся к ней, тяжело наступая на покалеченную ногу. Выглядел он немногим лучше, чем в день их последней встречи, потрепанный и усталый после дороги вид тоже не прибавлял ему здоровья, но за его жизнь волноваться уже не стоило. И это обнадеживало бы, если бы не тяжелый взгляд глубоко ввалившихся глаз.
— Я очень... — слова застряли в горле битым стеклом, и до сознания медленно, но верно дошла мысль, что все ее надежды на понимание и прощение, не говоря уже о благодарности, были до безумия оптимистическими. Равно как и уверенность, что хуже Ярости Ситиса ничего не может быть.
Терис попятилась, всхлипнув разбитым носом, и замотала головой, беззвучно умоляя об отсрочке. Она все может объяснить. Все ради него, ради Братства. И Филида мертв, лежит там, на полу в казарме. И его руки с собой, как и нужно. — Я… я все объясню… — одеревеневшие пальцы потянули тугой узел подушки, но этот жест остался без внимания, как и попытка разорвать мокрую от крови ткань.
Нога запнулась о камень, снег на краткий миг принял тело и, стоило ей снова оказаться на ногах, как на горле сомкнулись пальцы.
"Я все объясню, не надо!" — панический крик затих в голове, но тело не сделало попыток сопротивляться, даже когда спину почти аккуратно впечатало в дерево.
Зажмуренные веки спрятали от слишком жестокой реальности в темноте, но звуки и ощущения обострились, вместо картин из прошедшей жизни сообщая о последних ее мгновениях. Привкус крови во рту, бешено колотится сердце, рука Спикера медленно переползла с горла на нижнюю челюсть, лишая возможности говорить...
Нос оглушительно хрустнул, и по лицу разлилась новая волна тупой боли, на несколько мгновений лишившая всех мыслей. Даже панический страх затих, позволяя медленно осознать то, что она еще жива.
Ее не убили. И, судя по тому, что дышать стало легче, даже вправили нос.
Терис медленно приоткрыла один глаз и тут же опустила взгляд вниз.
— Я слушаю. — Лашанс не спешил отходить, даже оперся для удобства на трость, и в его взгляде мало что изменилось. Помилование было временным. И нос ей поставили на место исключительно для улучшения дикции.
— Спикер... я... многое должна объяснить... — охрипший голос сорвался, и пальцы бессильно царапнули узел подушки. Узел не поддался, и сквозь мертвую лесную тишину прозвучал в ушах смех капитана, довольного своей посмертной местью.