Кровавое евангелие

Роллинс Джеймс

Понимающе кивнув, солдат и падре вышли.

Кардинал снова расспросил Эрин и Нейта о том, что было с ними, обращая внимание на все, даже самые незначительные подробности. На это потребовалось долгое время, но после этого у него, похоже, уже не оставалось никаких сомнений в том, что они говорили правду.

— Опишите мне снова Книгу. — Кардинал прикрыл веками глаза и сцепил пальцы рук.

— Лучше я нарисую вам, как она выглядит, — предложила Эрин и жестом попросила дать ей карандаш и бумагу.

Кивнув, кардинал протянул ей несколько листов почтовой бумаги с папским

вензелем и карандаш. Сразу же приступив к рисованию, она изобразила общий вид книги сверху.

— Это свинцовый блок размером примерно с Библию Гутенберга, [86] — поясняла Эрин, торопливо рисуя странное изображение, выгравированное на верхней плоскости: скелет и человек, обнимающие друг друга и связанные плетеной веревкой, рядом с которыми были углубления, похожие на чернильницу и греческие буквы.

86

Библия Гутенберга (также 42-строчная Библия) — издание Библии, выпущенное Иоганном Гутенбергом в первой половине 1450-х годов. Традиционно считается точкой отсчета истории книгопечатания в Европе.

— Альфа и омега, — полушепотом, как бы про себя, произнес кардинал, когда она закончила эскиз. — Конечно, это имеет отношение к Иисусу.

— А вот я в этом не уверена.

Эрин до смерти не хотелось начинать спор, но что-то подсказывало ей, что кардинал ошибается.

— Нет, это именно так! Я есмь альфа и омега, начало и конец, первый и последний. Из «Книги Откровений». — Взгляд его карих глаз стал сердитым.

— Но ведь альфа и омега — это также первая и последняя буквы греческого алфавита. — Какие-то смутные ассоциации возникли в закоулках ее мозга. — Первая и последняя.

Когда она, дорисовав эскиз, посмотрела на него, то ясно почувствовала: что-то в этом рисунке все-таки будоражит ее… но что? И вдруг она поняла, что именно. Холодная уверенность накатила на нее, словно волна. Она же видела подобный рисунок, изображенный на всех книгах в Апостольском дворце. Этот культовый символ присутствовал здесь повсюду — даже вверху листа почтовой бумаги, который она держала в руке. Эрин обвела всех присутствующих взглядом своих широко раскрытых глаз.

— Я думаю…

И в этот момент с грохотом, от которого Эрин вздрогнула, распахнулась дверь и в комнату ввалился швейцарский гвардеец. По его виду было ясно, что он долго бежал — щеки его пылали, он был в панике.

— Ваше Высокопреосвященство, кто-то проник в папскую усыпальницу в некрополе!

Эрин, обернувшись, встретилась глазами с гвардейцем.

— И они что-то сделали с костями святого Петра, верно?

Он в крайнем удивлении отступил на шаг назад.

— Кто-то украл их.

У кардинала случилось что-то вроде приступа удушья, Рун и Надия тем временем вскочили со своих мест.

— Конечно же, они их украли! — почти выкрикнула Эрин, ее сердце при этом забилось. — Ну конечно!

Все глаза устремились на нее.

— Я

знаю, как открыть Книгу! — воскликнула она.

Эрин вспомнила, как выглядело лицо Батории, когда они говорили о превращении Книги и об ингредиентах, которые алхимики используют в качестве катализаторов при превращении обычного свинца в золотое слово Христа. Батория уже поняла, что означают альфа и омега.

Все по-прежнему напряженно смотрели на Эрин.

— Ну, дальше, — умоляюще произнес Джордан.

— На свинцовой оболочке, внутри которой заключена Книга, имеется ключ. С его помощью и открывается Книга. — Голос ее задрожал. — И Батория догадалась до этого.

— Да объясни ты, наконец, в чем дело, — взмолился Джордан.

Склонившись над листом почтовой бумаги, Эрин обвела папскую печать, красовавшуюся на его верхней части.

На ней были изображены два ключа — золотой и серебряный ключи святого Петра, перекрещенные посередине и соединенные друг с другом петлями ярко-красной веревки. Папскую печать и рисунок на Книге объединяло какое-то необъяснимое сходство друг с другом — но вместо ключей на папской печати на Книге были два тела, перекрещенные подобным образом.

Эрин начала объяснять:

— Святой Петр спрятал эту Книгу два тысячелетия назад. Он наверняка видел этот узор на обложке Евангелия, и узор этот становился все более и более понятным по прошествии столетий — проходя путь от таинственности к открытости, которому суждено будет свершиться в двадцатом столетии, когда скрещенные ключи начали появляться в виде папского геральдического символа. Но ключом к пониманию действия защитного механизма должен был стать рисунок, выгравированный на Кровавом Евангелии и придуманный святым Петром.

Она постучала кончиками пальцев по папской печати.

— Эти ключи как бы олицетворяют понтификат, то есть институт папства. То же самое олицетворяют две фигуры, выгравированные на крышке: скелет и человек. — Она откинула волосы с лица. — Альфа означает первый. Под этой буквой расположен скелет.

— Да? — Рун склонился ближе к ней, его черные глаза пристально смотрели на нее, словно ответ на свой вопрос он мог прочитать на ее лице.

— Эта буква указывает, что это кости первого папы.

— Святого Петра! — нервно выдохнул кардинал. — Так вот почему они украли его кости…

— Чтобы использовать их в качестве первого ингредиента для открытия Книги. Я верю, что какая-нибудь из преобразившихся в земле костей святого Петра предназначена для того, чтобы заполнить первое, похожее на чернильницу отверстие на кожухе.

Джордана словно осенило:

— Пирс, возможно, пытался объяснить нам это в Германии. Он все время повторял «книга» и «кости».