Круг замкнулся
Шрифт:
Драчунами оказались колесник из города и крестьянин, оба немолодые люди, и вообще глядеть не на что.
Капитан водрузил фуражку на голову и предстал перед ними в кителе с золотыми шнурами и блестящими пуговицами. Он с достоинством изрек:
— А ну, поклон капитану, вы, кенгуру поганые!
Два хитреца поклонились, пряча улыбку.
— Ну, в чем дело?
— Он мне два раза подсунул плохие колеса, — отвечал крестьянин.
— Ничего не плохие, — сказал колесник.
— Нет, плохие! — выносит свой вердикт капитан Ульрик. — А то я ваши колеса не знаю! Их надо долго вымачивать в воде, чтоб они набухли, иначе из них спицы вываливаются.
— Я езжу и собираю заказы, — сказал колесник.
— На такие-то колеса! — ехидничает капитан. — Слышать больше об этом не желаю. Ни стыда, ни совести нет у людей! Нате, выпейте!
Оба выпили по рюмке, потом еще по одной, двинулись к дверям, поблагодарили и сделали вид, будто готовы уйти.
— Стоп! — скомандовал капитан. — Я вам что, велел уходить? Мы еще далеко не закончили. Прийти на мой корабль и сцепиться из-за каких-то деревяшек, из-за колес для тачки, может, даже для детской коляски, — мне стыдно за вас. А почему у тебя кровь?
— Он ударил меня ножом.
— Ну тогда вы, верно, дрались из-за прелестных девушек и своих подружек? Ничего себе причина для смертоубийства и кровопролития на моем корабле. Я не потерплю драк, вы мне так весь корабль разнесете, я вас высажу где-нибудь в шхерах. Короче, пейте и подайте друг другу руки. Готово!
Но инженера не слишком взбодрила эта мизансцена, он приближался к городу и к дому и знал, что его там ожидает: жена возьмет детей и выйдет на пристань встречать его и станет делать вид, будто он ездил по делам, покупал лес для лесопильни, а теперь вот вернулся к своей семье. Они будут стоять и махать еще издали, и жена сможет лишний раз показать, как они с мужем едины. Но, едва переступив порог своего дома, она не скажет ему больше ни слова.
Капитан вышел на палубу. Инженер взял свой внушительный портфель и вышел следом. Взгляд на пристань. Протяжный вздох.
— Меня прямо трясет, — говорит он.
Капитан:
— Ну, не прав ли я, когда говорю: на свете больше не осталось здоровых людей.
Инженер помахал рукой в сторону пристани, но вид у него был такой, будто он скрежещет зубами. Как скверно: он слегка захмелел после капитанского коньяка, а в карманах у него пусто. Между тем на палубе проводят сбор неизвестно на что: сколько-то дает капитан, крестьянин и колесник, добродушно настроенные после выпивки, тоже дают свою долю, а вот он, инженер, должен притворяться, будто в упор ничего не видит: он ищет у себя в портфеле какой-то очень важный документ, уж не потерял ли он его? Капитан замечает это и приходит ему на помощь:
— Вы что-нибудь потеряли?
— Нет, слава Богу, вот оно! — говорит инженер. — А вам большое спасибо за все! — И он протягивает капитану руку. У него мертвые синие глаза, он слегка пьян и очень несчастен. С какой легкостью он давал деньги в былые времена — теперь не то. — Огромное вам спасибо!
— Знаете, что я подумал? — говорит капитан. — Пусть ваша жена с детишками тоже поднимется на борт, а буфетчица накроет стол для нас всех.
Пришла на пристань и Лолла, теперь она делает это каждый
Покинув пристань, она держит путь мимо «Приюта моряка» или где-нибудь поблизости, чтобы встретить Абеля. Она более или менее представляет себе, где он находится, и у нее всегда есть что с ним обсудить. Один Бог знает, сколько зим он протаскал свой серо-коричневый ульстер [5] из Америки, и, если приглядеться, с каждым днем он одет все хуже и хуже, сейчас дело идет к весне, и, когда кончится холодный март, наступит апрель, а за ним и май, Абелю надо обновить гардероб, он уже давным-давно этого не делал. У Лоллы есть свои планы, Абель должен представиться в дирекции и произвести там хорошее впечатление.
5
Широкое, двубортное мужское пальто из грубой ткани «ульстер».
— Ах, как славно, что я тебя встретила!
— Тебе чего-нибудь надо?
— Нет, я ходила на пристань, а теперь вот иду домой.
— Ты мой револьвер не брала? — спрашивает он.
— Я? Нет.
— Он исчез.
— Неужели ты думаешь, что я могла войти в твою комнату и взять револьвер?
— Нет. Но он исчез.
— У тебя ведь даже чемодана приличного с замком нет, — говорит Лолла.
Они проходят мимо лавки портного, и Лолла показывает на светлые весенние ткани в витрине. Абель качает головой, глядя на эту роскошь, и говорит:
— В Кентукки у нас только и было то платье, в котором мы ходим.
— Какой ты больше любишь, серый цвет или коричневый?
— Не знаю.
А то, если ты любишь серый, я могла бы прямо сейчас зайти к портному и заказать.
Абель, с облегчением:
— Да-да, зайди.
— У него остались твои размеры, тебе надо будет только сходить на примерку.
— Ладно. Знаешь, я в жизни не видел такой красивой серой ткани. Но дело не в этом: Алекс уехал.
— Я знаю.
— Бросил семью и дом.
— Но ведь семья-то не твоя, — коротко отвечает Лолла.
— Они в долгу за этот дом, и теперь он поступит в продажу.
— Так дом ведь тоже не твой.
— Конечно, не мой, ты права. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но мне пришлось внести деньги за этот дом.
— Что-о-о?
— Ну а как я еще мог поступить? Дома у них нет, жить им не на что. Алекс куда-то скрылся и денег не шлет.
Лолла:
— Не пойму, при чем здесь все-таки ты?
— Ни при чем.
— Они превратили тебя в дойную корову.
Абель промолчал.
— Ты хоть получил документы, что это твой дом?
— Да, — сказал Абель.
— Покажи.
— Можешь и сама догадаться, что я себя обезопасил. За кого ты меня принимаешь?
— А ну, покажи, у тебя документ при себе?
— Мне надо только сходить и забрать его. Он уже оформлен.
— Я слышала, что подобные документы надо официально засвидетельствовать в суде. Кстати, кто его оформлял?
— Действительно, кто ж это был? Но бумаги, разумеется, в полном порядке.