Круиз вдовы
Шрифт:
— А что вы об этом думаете?
— Меня далеко не удовлетворили объяснения директрисы школы. Но я был не в том положении, чтобы сопротивляться, поэтому просто забрал Фейт.
— И теперь Питер затеял партизанскую войну?
Мистер Трубоди выглядел слегка обиженным. Дети у него появились поздно, и, будучи вдовцом, он баловал их и позволял им поступать по-своему. Найджел подозревал, что воспитание близнецов оставляло желать лучшего.
— Партизанскую войну? Не сильно ли сказано, Стрейнджуэйз?
Найджел решил не сообщать Трубоди о том, что Клер подслушала на Делосе.
— Питер сказал мне, что
— Мальчик вовсе не злой. Вы предполагаете, что?..
— Вы видели дырку в трубке акваланга?
— Разумеется.
— По-вашему, она могла быть просверлена маникюрными ножницами? Скажем, за двадцать минут?
— К чему вы клоните? — спросил мистер Трубоди, бросив на Найджела проницательный взгляд.
?— Возможно, Питер сам проделал эту дырку.
— Но... но это фантастическое предположение! Чистая мелодрама!
— Юность склонна к мелодраматизму. К тому же, разве менее фантастично предполагать, что это сделала мисс Эмброуз с целью утопить вашего сына?
— Эта женщина психически неуравновешенна.
— Согласен. Но я сомневаюсь, что она могла проделать дырку маникюрными ножницами. Неужели мы должны допустить, что она держала при себе большое колющее орудие на случай, если ей удастся заполучить акваланг Питера и повредить его?
Мистер Трубоди пригладил аккуратно подстриженные усы. Он был шокирован, но не утратил способности к здравым суждениям.
— На что мог рассчитывать Питер, проделывая... подобный трюк?
— Ну, возможно, он надеялся, что это вынудит мисс Эмброуз раскрыть перед вами карты.
— Не понимаю.
— Питер считает, справедливо или нет, что она была ответственна за неприятности вашей дочери в школе и за происшедшее у нес в результате этого воспаление мозга. Он уверен, что мисс Эмброуз преследовала Фейт. Возможно— я не говорю, что это правда,—Питер решил в свою очередь преследовать мисс Эмброуз.
— Бросьте! Мальчишеские выходки — да, но не хладнокровная мстительность.
— Ну конечно, вы лучше знаете Питера. Но он страстно желает, по его же словам, обелить имя сестры. Может быть, ему кажется, что если мисс Эмброуз прижать к стене, то она признается, что ее обвинения против Фейт были ложными. Вот что я имел в виду под кампанией преследования.
Последовало молчание. Мистер Трубоди открыл золотой портсигар, вынул сигарету, посмотрел на нес и положил назад. Найджел понимал, что он пытается представить себе Питера в роли мстителя — семнадцатилетнего образцового и аккуратного юношу барахтающимся в столь грязных водах.
— Ну и чем, по-вашему, это чревато? — спросил он наконец.
— Не думаю, чтобы кому-нибудь пошло на пользу — даже Питеру и Фейт,— если бы мисс Эмброуз довели до крайности.
— Нет,— заявил мистер Трубоди после очередной паузы.— Я просто ис могу в это поверить. Я всегда считал Питера ответственным мальчиком. Конечно, он часто поступает неосторожно — я имею в виду физически. Но как раз на нынешней стадии он относится к самому себе в высшей степени серьезно—даже немного самодовольно и напыщенно. Не могу себе представить, чтобы Питер вел
— Возможно, в этом повинен морской воздух.
Мистер Трубоди нахмурился, сочтя это замечание легкомысленным.
— Атмосфера круиза,— продолжал Найджел,— способствует безответственности. Взгляните па все эти «корабельные романы». А семнадцатилетнему парню легко впасть в детство, особенно, когда его в школе пичкали чрезмерными дозами ответственности. Это своего рода компенсация.
— Может быть, вы и правы,— произнес мистер Трубоди тоном, которым объявляют о закрытии деловой конференции.— Я присмотрю за мальчуганом. Кстати, о корабельных романах,— вы заметили, что Питер немного увлечен сестрой мисс Эмброуз? Ну, юношеская влюбленность не причинит ему вреда, а она привлекательная женщина. Может, ей удастся выбить у пего из головы весь этот вздор насчет мисс Эмброуз.
«Да,— подумал Найджел,—все это звучит очень гладко и цивилизованно, но, как и у большинства тузов бизнеса, у тебя нет времени для решения личных моральных проблем».
III
Клер и Найджел сидели снаружи маленького кафе у гавани с бокалами узо{26} и ледяной воды на столике. Казалось, все население Калимноса вышло посмотреть на приезжих. Красивый мальчик, несущий поднос с печеньем, задержался у их столика, отошел на зов хозяина кафе и снова вернулся. Найджел купил печенье, а Клер вынула блокнот для эскизов и начала делать быстрый набросок мальчика. Сразу же собралась толпа детей, которых разогнал полицейский и которые тут же сбежались снова. Босые, загорелые, оборванные, они обладали достаточной энергией, чтобы заставить работать фабрику; девочки держались на расстоянии, хихикая и поглядывая на Найджела; мальчики были смелее — они дышали Клер в затылок, подбадривая паренька с печеньем, который стоял перед рисующей Клер, принимая различные позы.
Вскоре Клер вырвала листок из блокнота и подарила мальчику набросок. Он взял его обеими руками с трогательным почтением, потом положил перед Клер еще четыре печенья; его лицо светилось радостью и гордостью.
Мальчик постарше, с мрачной физиономией стоявший поодаль от остальных детей, двинулся прочь.
— Не обращайте па него внимания — он коммунист,— сказал мальчик с печеньем.
— Значит, ты говоришь по-английски?
— Я учу английский в школе.
— Ты поедешь в Америку?
— Нет, я останусь здесь. Мой отец — самый лучший пекарь на Калимносс. А потом я стану самым лучшим.
Мрачный паренек вскоре вернулся с маленьким осьминогом в руке, которого он начал колотить о булыжник. Клер собралась протестовать, но мальчик с печеньем остановил ее:
— Так он будет мягче и вкуснее.
Сердитый парень, откинув волосы со лба и робко улыбнувшись Клер, предложил ей осьминога. Она взяла его, пытаясь изобразить удовольствие. После тактичного интервала Найджел дал мальчику банкноту в пять драхм. Тот уставился на нее: на его лице сменялись удивление, подозрение, жадность и гордость. Затем он широко улыбнулся и неожиданно умчался с банкнотой, как будто украл ее. Толпа детей с визгом погналась за ним, а двое из них от избытка эмоций прыгнули с причала в морс.