Крупа бывает разная (сборник)
Шрифт:
— С чертом он ведь своим служил? — решил все же уточнить Афанасий.
— Да. Так вот в том и дело. Намедни явился его черт ко мне в кабинет. И передал послание:
«Помогите, ваше сиятельство, убивают меня». Я было хотел допросить его — да он внезапно исчез, как померещился. Я даже глаза протер. Съезди, Афанасий, проверь, как там старик. Заодно и отдохнешь, в деревне. Места там красивые, закачаешься. Речка, озеро Светлое, вода как стекло, чистая-чистая, — граф закатил глаза, — олени, кабаны. Да даже на медведя можешь сходить, коли захочешь.
«Хорошенький отдых», — вздохнул про себя
— А будет ли мне рад господин Стрельников, если он еще жив? А что, если он, прости Господи, и правда помер? Поэтому и черт так быстро сбежал. Господин Стрельников отца давно схоронил, а других родственников у него, насколько помню, не было. Ваш-то черт, небось, поблизости был? А то ведь и до беды недалеко.
— Ох ты, Господь миловал, да, за дверью, — граф перекрестился, только сейчас поняв, какой опасности избежал. — А ты прав, Афанасий, не было детей у Стрельникова, померла его супруга бездетной. А черт-то у него сильный… — граф снова перекрестился. А Афанасий окончательно приуныл. Ему опять выдали довольно опасное и гнилое дело.
— Но ты не волнуйся, я все придумал, — поспешил порадовать его граф, — там, недалеко, мой охотничий домик. Я же говорю, знаю эти места. Там и поживешь. А что? Чем не отдых в графском охотничьем доме, а?
— Отличный отдых, — пробурчал Афанасий, — благодарю покорно. Когда мне ехать?
— Так сегодня и поезжай, ты человек бессемейный, собираться недолго. И, знаешь ведь, место старшего колдуна свободно сейчас. Я и твои бумаги на рассмотрение отправил. Так что постарайся, постарайся.
— Сделаем, — сказал Афанасий и отправился домой. Собраться ему и правда было делом недолгим.
Добрались они с Владимиром до охотничьего дома уже впотьмах. Черт разжег камин и печь и принялся куховарить. А Афанасий огляделся и пришел к выводу, что графский дом весьма хорош, и если Стрельников не преставился, то и отдых обещал оказаться неплохим.
…Но не с везучестью Афанасия.
Когда позже вечером он направился в поместье, оказалось, что Стрельников не просто помер, а уже и погребен. Об этом ему поведала юная, лет двадцати от силы, вдова колдуна. На руках у нее попискивал новорожденный младенец. Мальчик, как сказала молодая мать. И, судя по тому, как к нему принюхивался чертяка, не обделенный колдовской кровью.
А значит, версия с тем, что черт Стрельникова удрал, когда помер хозяин, оказалась несостоятельной, и Афанасий выдохнул с облегчением. Хоть за демоном гоняться не придется. Выходит, колдун-таки женился на старости лет и заделал себе наследника. Остается лишь допросить черта и узнать, по-божески помер старый колдун или кто ему поспособствовал. Но и тут вышла заминка. Вдова при вопросе о черте сильно смутилась и сказала, что тот улетел с поручением к ее маменьке и вернется не скоро.
Расспросив за неимением черта саму молодую вдовушку, Афанасий ничего интересного не узнал. Да, старик женился на юной дочери разорившихся соседей. И спустя чуть больше года после свадьбы молодая понесла. Незадолго до родов старый колдун начал хворать то ли животом, то ли сердцем, мнения лекарей разошлись. А как узнал, что родился у него наследник, так на радостях накушался сливянки
Рассказывая это, молодая вдова плакала, да и вид в целом имела нерадостный. Если она и помогла отправиться муженьку на тот свет, с ходу подозрений не вызывала. Баба и баба, с младенчиком. Надо дождаться фамильяра. Он точно прояснит, что его хозяин имел в виду.
И поговорить с лекарем. Из дома Стрельникова Афанасий направился в кабак, где и застал лекаря. Пожилой слабенький чародей был уже сильно нетрезв.
— Сердечная горячка, точно вам говорю, ваше благородие. Я их смотрел, как заболели. И Алевтина еще. И тоже сказала, что горячка.
— Алевтина — это кто?
— Так повитуха местная. Роды принимает, женские хвори да детей лечит, зубы, опять же, заговаривает.
— Училась где?
— Да не-ет, — махнул рукой чародей, — где ей, крестьянских кровей. Бабка ее учила. Но справляется. Не мне же бабам под подол заглядывать, — он рассмеялся.
— И то правда, — согласился Афанасий. А про себя отметил, что с Алевтиной этой точно надо потолковать. Выкушав стакан водочки, Афанасий вернулся в дом и уселся в кресле у камина. Так и задремал в кресле. И сквозь сон только почувствовал, как чертяка его поднимает и переносит в кровать.
Когда Афанасий, все еще потягиваясь, вернулся с крыльца в дом, черта уже не было: умчался за водкой. На столе были разложены булочки, аккуратно нарезаны ветчина и огурцы. А в центре стоял пирог. Чай в чашку тоже уже был налит и остывал до приятной температуры. Что же… глядишь, и на обед у них будет свежая рыбка, которую Владимир отлично умел запекать в углях.
Но сполна насладиться завтраком Афанасий не успел. Послышался стук копыт, и через минуту дверь распахнулась и в дом влетел мальчишка лет десяти. Он бухнулся на пол возле порога и закричал:
— Ваше высокоблагородие! Не погубите! Не виноватые мы! Не привечаем мы лихих людей!
— Ты о чем, парень? — Афанасий встал. — Толком говори.
— Так черт ваш… вы с ним давеча приходили! Бесчинствует! Кабак разносит! Людей жрет!
— Что?! Что ты несешь? Мой черт?!
— Ваш, Христом Богом клянусь, — забормотал мальчик, в глазах его был испуг.
— Ладно, поехали, — сквозь зубы пробормотал Афанасий. Владимир давно уже не вытворял ничего подобного. Теперь, если его пытались обсчитать, он притаскивал виновного на суд хозяину. Да и не чувствовал Афанасий никаких возмущений в силе, не принимал его черт демонического облика.
Ну разве что в кабаке действительно сидели лихие люди. Напали на кого-то, и он вмешался? Но никого точно не жрал.
Афанасий вскочил на коня. Благо тот, уже оседланный, стоял у коновязи.
Мальчишка запрыгнул на свою кобылу и поспешил следом.
До кабака добрались быстро. Тут мальчишка не соврал, кабак выглядел слегка «разнесенным». Одной стены не было, точнее — была, но в ней красовался серьезный такой пролом. Дверь, сорванная с петель, валялась возле забора. Афанасий спешился и зашел внутрь через пролом. Внутри было не лучше. Валялись опрокинутые лавки и столы, осколки разбитой посуды. Сильно пахло вином. Владимира нигде видно не было.