Крупа бывает разная (сборник)
Шрифт:
Иннокентий скрылся и тут же появился снова, неся письменные приборы. Афанасий быстро написал записку и сунул черту:
— Чтобы до вечерней зари вернулся. Ясно?
— Так точно, — Иннокентий исчез.
Алевтина стояла в углу, понурившись.
— Что с нами будет?.. — всхлипнув, спросила вдова.
— А я почем знаю? Я не судья. Вроде и сам он помер, а вроде и вы сгубили. Не мне решать. Но свидетелем буду. Про раскаяние расскажу. И что не запирались. Бог даст — пойдете обе в скит, грехи свои замаливать.
— А сын мой? Он чем виноват? Куда его? Не возьмет
— Байстрючонок-то? — Афанасий почесал затылок. — Да, младенец не виноват, что мамашка его греховодница. Но, вот что, — он снова взялся за перо. Закончив писать, свернул лист и протянул его Владимиру.
— Отправляйся в Академию. Вручишь лично наставнице Инессе.
Владимир молча поклонился и тоже исчез.
— Ну, как говорится, разобрались, — Афанасий потер руки, — вот что, бабоньки. Сидите и не высовывайтесь. Надумаете в бега податься — мои черти вас догонят и сами осудят.
Он вышел из спальни и двинулся в гостиную.
— А вот скажи мне, вдовушка, осталась ли у тебя еще сливянка, али покойник все выкушал? А то знаешь, у меня ведь именины сегодня.
Солнце еще только начало клониться к закату, как вернулся Иннокентий.
— Выполнил все, как вы велели, — доложил он, — его сиятельство выслушали и сказали: пришлют драгун. Но вам велено передать, чтобы вы меня немедля сдали. Не по чину вам двумя чертями владеть, прошу простить меня за дерзость.
— Прощаю, — махнул рукой Афанасий, — это же не твои слова. А сдать… сдам, незачем его сиятельству так переживать. Вот отдохну обещанную недельку, вернусь и сразу же сдам, в лучшем виде. А пока мне послужишь. Все равно передавать некому, авось как раз и подберут кандидата. Хочешь обратно на государеву службу, а? — он поманил к себе Иннокентия и потянул за волосы, заставив его склониться еще ниже, прямо к своему лицу, и тихо проговорил на ухо: — Хочешь, по глазам вижу. Служба вам, чертям, только на пользу идет. Вот стал бы простой черт убийцу хозяина искать? А? То-то же.
На поместье давно опустились сумерки. Афанасий подремывал в кресле, под тихое заунывное пение глупой мамашки, укачивающей своего байстрючонка. Внезапно окно распахнул порыв ветра. Послышалось хлопанье крыльев, и на подоконник села крупная серая сова. Вдова подняла голову и вскрикнула. Запищал разбуженный младенец. А сова, обратившись старухою, шагнула через всю комнату и молча, бесцеремонно вырвала из рук матери кулек с хныкающим ребенком. Тот испуганно запищал. И тут же его крик затих, растворившись в ночи. Внезапная гостья бесследно исчезла. Вдова отчаянно и горестно завыла. Афанасий зажал руками уши.
— А ну не реви. А ты какой судьбы ему хотела? В монастырском приюте в чужих обносках ходить да на паперти побираться? Не помрет на экзаменах — человеком станет. Вон, как я.
Он встал.
— Все, пойду я. Ни шагу из дома, я слов на ветер не бросаю.
Он махнул рукой, приказывая Иннокентию следовать за ним.
Когда вернулся Владимир, в камине уже вовсю весело трещали поленья. Черт бросил на Иннокентия, разминающего Афанасию плечи,
— А ну подь сюда, — прищурился Афанасий, и чертяка послушно опустился перед ним на колени. И тут же получил звонкую оплеуху.
— Понял за что? — поинтересовался колдун.
— Да, хозяин, — черт коснулся пола лбом.
— Вот и отлично. Тогда приготовь ужин. Я тут у вдовушки сливянки прихватил, хорошая женщина, хоть и греховодница, гостеприимная.
После ужина, выкушав полштофа сливянки, Афанасий понял, что устал преизрядно, Иннокентия отправил в сени, а Владимиру приказал принести воды для умывания. И блаженно потянулся.
— Эх… если сейчас не закусит его сиятельство мое своеволие, да дадут мне повышение, заживем мы с тобой, Владимир. Переедем на Невский, в меблированные комнаты. Слышишь, чертяка, там паркет лаковый, не нужно будет с воском возиться, протер тряпочкой, и все…
Он зевнул.
— Разбудишь завтра на заре. Пойдем на Светлое, порыбачим. Отдых у меня, все-таки. И именины тоже отлично прошли.
Афанасий с удочкой в руках сидел на бережке на стуле, который ему приволок из дома черт Иннокентий. В большой деревянной кадке плескалась рыба, мелкая и покрупнее. Солнце уже поднялось и вовсю светило. И настроение было преотличное. Эх… настоящий отдых…
Черти сидели на травке невдалеке и помалкивали. Всякий знает, что во время рыбалки разговаривать нельзя, распугаешь всю рыбу.
Вдруг Афанасий услышал негромкие голоса. Скосил глаза и увидел стайку деревенский ребятишек. Они подзуживали друг друга, постепенно приближаясь к рыбаку.
– Давай, давай, - вперед вытолкнули совсем мелкого парнишку, и он несмело пошел к Афанасию.
Остальные двинулись следом, держать на расстоянии.
Пацан дотопал до колдуна, остановился невдалеке и принялся сопеть и глядеть исподлобья.
– Чего тебе? – спросил Афанасий.
Пацан засопел сильнее, а потом выдал:
– Вашеродие… Дяденька колдун, а это что у вас, черти?
– Черти, - подтвердил Афанасий.
– А можно на них посмотреть?
– Смотри, чего ж не посмотреть.
Пацан некоторое время пялился на чертей. Черти пялились на него. Остальные подошли поближе и тоже принялись пялиться. Но Владимир скорчил страшную рожу, и детвора отпрянула, девчонка даже взвизгнула.
Афанасий рассмеялся.
– Ну что, насмотрелись?
– А потрогать их можно? – спросил мелкий пацан, видимо, он был самым смелым.
– А не забоишься? – поинтересовался Афанасий.
– Не знаю, - неуверенно ответил пацан, - а они не укусят?
– Ну что, детвора, кто еще хочет потрогать чертей? – спросил Афанасий.
Вперёд вышло несколько смельчаков.
Афанасий повернулся к чертякам:
– Ну-ка, черти полосатые, - скомандовал он, - встали, как положено, и замерли.
Черти тут же встали рядышком, убрали руки и опустили бошки.
– Не бойтесь, не укусят, можете трогать, - разрешил Афанасий.
Первым подошел смелый пацан. Он провел Владимиру по животу, потом потрогал за руку.