Крупа бывает разная (сборник)
Шрифт:
— Это польский танец, — тихонько пояснил Резников, — придется выходить. В нем должны принять участие все приглашенные.
— А черта я им куда дену? — негромко, но возмущенно вопросил Афанасий. — С собой потащу, пусть тоже раскланивается? В присутственном месте нельзя черта без привязи оставлять.
Резников огляделся:
— Вот, можно к ножке стола привязать.
— Ну уж нет, — Афанасий скрутил с руки цепь и обратился к своему черту:
— Полезай под стол и двигаться не смей, — велел он и протянул поводок. Черт взял его, благо руки его тоже были укрыты перчатками. — Но украдкой посмотреть
А сам в сопровождении Резникова, все-таки привязавшего своего черта к ножке стола, двинулся в конец танцевальной очереди.
Для боевого колдуна запомнить несколько простых движений и повторять их за ведущей парой было проще простого. Танец длился невообразимо долго. И всё это время нужно было держаться степенно и осанисто. Афанасий не видел в этом большой проблемы, и если бы не непривычные туфли, чувствовал бы себя прекрасно. Да и туфли не так уж и мешали. Но колдун заметил, как дамы, которые неоднократно менялись рядом с ним, всё больше устают. Неудобные платья, бальные туфли на каблучке, огромные тяжеленные парики. Афанасий даже посочувствовал великосветским жеманницам. В зале стоял тяжелый дух прокисшей помады, потных тел и благовоний.
Наконец танец закончился. Афанасий вернулся к столу и разом допил французское вино. Потом взял еще один бокал.
Снова намотал протянутый чертом поводок на руку, достал с блюда кусок ветчины и незаметно протянул черту.
— Жри, вкусно.
Ветчина тут же исчезла с его руки.
Следующий танец оказался не обязательным, и на всем его протяжении Афанасий пробовал закуски и пил вино. Он уже привык к странному вкусу шампанского, и оно не казалось таким отвратительным. Часть закусок он втихаря отдавал чертяке, пусть порадуется, когда еще ему придется жрать с графского стола.
Вскоре колдун почувствовал легкое головокружение. Вино оказалось с хитринкой и быстро дало в голову.
После второго обязательного танца гости разошлись по зале, кто-то отправился курить, кое-кто затеял игры в карты и в шашки. А Афанасий и Резников вернулись к облюбованному месту. Владимир так и сидел, выглядывая из-под скатерти. Это показалось Афанасию весьма удобным: так черт сильно не маячил, да и скармливать ему графские яства было сподручнее. Но черт Резникова по-прежнему торчал колом рядом со столом, делая вид, что ему совершенно не интересно окружающее съедобное великолепие. Но ноздри его едва заметно шевелились, и Афанасий заметил это. Он хотел было сказать сослуживцу, что черта следует накормить, но потом махнул рукой: Резников старше и служит дольше, сам разберется, как ему быть со своим чертом.
Мимо как раз прошествовал прислужник, разнося что-то, по цвету похожее на любимую сливовую настойку. И Афанасий принялся угощаться. Вкус оказался странноватым, но по крепости напиток не уступал сливянке, и колдун остался доволен. Сунув Владимиру кусок малосольной севрюжины, он от скуки принялся разглядывать гостей.
После нескольких танцев уставшие и потные высокородные дамы и господа выглядели презабавно. У многих дам парики посъезжали набекрень, а на тщательно напудренных шеях и лицах от царящего в зале жара и танцев случились потеки пота и полосками розовела кожа. Мужчины тоже не отставали:
Взгляд колдуна остановился на весьма необычной дамочке. Из-за слоя пудры и грима ее возраст определить оказалось непросто, а сама она была тощая настолько, что про такую только сказать: «в чем душа держится». Стоя боком к колдуну, дама очень быстро опустошала тарелки. С такой скоростью, будто ее морили голодом как минимум неделю, а то и две. Впрочем, возможно, готовясь к приему, она ограничивала себя, чтобы влезть в тугой корсет роскошного зеленого шелкового платья. И теперь бедняжка просто не смогла устоять перед соблазном. Иногда она замирала и хищно шевелила пальцами в тонких кружевных перчатках, словно бы выискивая добычу. И спустя мгновение ее жертвами становились то крохотные миндальные пирожные, то увесистые куски буженины.
— Нравится девица, господин старший колдун? — ехидно поинтересовался за плечом Резников.
— Да нет, гляжу вот, лопнет на ней корсет или выдержит, — ответил Афанасий и принялся оглядываться в поисках слуги с настойкой. А за его спиной раздался дребезжащий нетрезвый смех коллеги.
«Не буду больше пить того французского вина, дурное оно», — решил про себя Афанасий. И снова поискал взглядом девицу. Она за короткое время уже перебралась к другому столу и продолжила пиршество. Афанасий хмыкнул. Достанется же кому-то жена-обжора. Или уже досталась.
Он выпил еще и вдруг подумал, что с барышней явно что-то не то. Нельзя сказать, что худосочная девица была некрасивой, хотя Афанасий любил крепких и дородных, чтобы в грудях и бедрах объемы не кружевом добавлялись и было, за что ухватить. Может, взгляд резал огромный дорогой рубин, блестевший на ожерелье, охватывающем тонкую длинную шею, и совершенно не сочетающийся с платьем?
Но что казенный колдун понимал в дамских штучках? Возможно, в этих сезонах модно быть похожей на украшенную елку? Хорошо еще, веток в волосы не навтыкали и гнезда не приладили.
Афанасий взял кусок сыра и, подойдя к Владимиру, сунул ему сыр и тихо проговорил:
— Видишь ту тощую девицу с красным камнем в декольте?
Сыр исчез, а черт кивнул.
— Приглядывай за ней. Что-то мне в ней не нравится.
Черт коротко подтвердил получение приказа, а Афанасий, закусив севрюгой настойку, которая с каждым глотком казалась все вкуснее и вкуснее, стал думать, не подойти ли ему к дамочке поближе и, под предлогом приглашения на аглицкий танец, попытаться завести знакомство и рассмотреть.
Но от этих мыслей его отвлек хозяин дома. Он, сменив костюм на официальный мундир, на котором поблескивала новая побрякушка, снова появился на возвышении.
Началась торжественная часть.
Граф зачитал высочайший указ, в соответствии с коим он и получил орден, а также был пожалован землями. И принялся принимать восторженные поздравления.
Но на этом щедроты не закончились. Были также награждены главы нескольких губернских контор, после чего Афанасий понадеялся уже, что праздник наконец завершится и можно будет потихоньку убраться домой, но не тут-то было.