Крупа бывает разная (сборник)
Шрифт:
Дивы встретили его на первом этаже. Владимир, потерявший хозяина двое суток назад, вышел вперед и посмотрел на него выжидающе.
— Глава Управления князь Юсупов приказал сдаться.
Больше он не сказал ничего. Владимир — демон, на его шее больше нет ошейника. Если он не подчинится — Иннокентий не сможет принудить его. Такого приказа ему не отдавали.
Он спустился вниз. Клеток в зале вызовов было три. Еще две, как он знал, находились на третьем этаже, но они были совсем маленькими, а в этих можно было даже стоять, если согнуться. Клетки
Ждать пришлось не очень долго. Примерно через полчаса шум и грохот наверху стихли — сражение закончилось. Что же, Иннокентий ожидал подобного. Даже если Владимир понял, что от него требуется, и организовал хоть какое-то сопротивление, у этого дива всего лишь пятый уровень. И он обычный рядовой див. Его не станут слушаться. Тем более после приказа главы Управления. Интересно, остальные разбежались, погибли или попали в плен? Зал вызовов в подвале был защищен заклинаниями, поэтому чувствовать других дивов Иннокентий не мог. Но скоро все станет понятно. Иннокентий сложил на спине руки и поднял голову, глядя на входную дверь — на лестнице, ведущей вниз, уже слышались шаги.
Хозяин. Он был с теми, кто сейчас спускался в зал вызовов.
Дверь открылась. И первым вошел колдун-мятежник. За ним конвоиры, двое солдат, ввели князя. Тот посмотрел на Иннокентия и молча опустил голову.
— Давайте, Феликс Феликсович, делайте то, зачем вы сюда пришли, — колдун толкнул хозяина в спину, — освободите своего дива.
— Сначала выполните свое обещание. Отпустите мою семью.
— Я ведь дал вам обещание. Читайте заклинание освобождения.
Хозяин повернул голову, и его разбитые губы растянулись в улыбке:
— Вы же все равно меня убьете, когда я сделаю это, ведь так? — он посмотрел мятежнику прямо в глаза. Тот взгляда не отвел. Но промолчал. А хозяин вздохнул и кивнул:
— Тогда делайте то, зачем вы меня сюда привели, Феликс Эдмундович. Я не буду брать грех на душу и отпускать демона. А уж подчинится он вам или нет, того не ведаю.
— Почему демона? Я же колдун и сразу привяжу его.
— Для меня вы не колдун. Да и человек ли… — мрачно процедил князь.
— Воля ваша, — Дзержинский пожал плечами, подошел к клетке и некоторое время рассматривал Иннокентия. А потом повернулся к хозяину.
— Душу, говорите? — он кивнул конвоирам и указал на клетку: — Сюда его.
Солдаты с явной неохотой подтащили князя к клетке.
— Не боитесь, ваша светлость, за душу? — по губам мятежника Дзержинского скользнула усмешка. Но хозяин только покачал головой:
— Меня не вышвыривали из Академии, и я сдал выпускные экзамены. А потом экзамены на среднюю и высшую категории. Мой портрет висит на стене почета в Академии. Я не боюсь дивов. А вот вам советую быть поосторожнее. Иннокентий бездарного недоучку растерзает просто из чувства собственного достоинства. Но я надеюсь, что хоть какие-то остатки чести у вас сохранились и вы не нарушите данное слово.
Князь сбросил с плеча
А мятежный колдун вынул из кобуры маузер.
Хозяин собирался еще что-то сказать, но тут грянул выстрел. Тело покачнулось. И Иннокентий понял, что пуля ударила хозяина сзади чуть ниже шеи. Секунду тот простоял, глядя куда-то себе под ноги, а потом из его рта выплеснулся фонтанчик крови.
И свет перед глазами Иннокентия померк. Жажда поглотила его сознание целиком, в стремительно меняющееся тело впились серебряные прутья клетки, причиняя сильную жгучую боль, на линиях узора алатыря остались выдранные куски плоти, а в голове на несколько мгновений забилась только одна мысль:
«Бебе… малышка Бебе, Ирочка, солнышко…»
Потом все исчезло. Он вернул себе человеческую форму, так и оставшись накрепко приклеенным к линиям алатыря. Совсем рядом, можно было дотронуться рукой, валялись серебряные наручники.
Колдун Дзержинский шагнул к клетке и подошел почти вплотную. И улыбнулся вполне добродушно и располагающе.
— Ну что? Будешь мне служить? Это не так уж плохо, поверь. Мы, новая власть, к дивам относимся как к людям. Будешь есть в солдатской столовой, комнату тебе дадим. Бить никто не будет. Мечта, а не служба, а?
Иннокентий поднял глаза и с трудом сфокусировал взгляд на лице колдуна. И медленно произнес:
— Я не служу преступникам и бунтовщикам. Я служу только государству.
— Как скажешь, — пожал плечами колдун и, отойдя от клетки, махнул рукой. Солдаты подняли винтовки. И раздался первый залп.
Иннокентий почувствовал, как серебро впивается в его тело. В грудь, в плечо. Следующие пули попали в шею и левую щеку.
Еще две одновременно пришлись прямо в глаз.
А потом он потерял им счет, а чуть позже и сознание.
Очнулся он от боли. И даже немного удивился тому, что способен что-то чувствовать. Надо же, когда ему начали стрелять в голову, он был уверен, что его собираются убить. Сколько серебра должно попасть в тело, чтобы прекратить существование такого сильного дива, каким он стал, он не знал. Но был уверен, что у бунтовщиков его достаточно. Серебряные пули стоили дорого, но эти воры и убийцы наверняка не знали настоящей цены вещам.
Поэтому Иннокентий и не стал продлевать им развлечение, уклоняясь от выстрелов, хотя мог.
Но, похоже, эти люди оказались не так просты, как он думал.
С трудом приоткрыв глаза, он увидел прямо перед собой прутья клетки: он упирался в них лбом. Лоб нещадно жгло. Но это было сущей ерундой по сравнению с тем, как горели шея и плечи. Иннокентий скосил глаза, чтобы увидеть то, о чем и так сразу догадался — серебряные колодки. Вот зачем ему стреляли в голову. Чтобы он потерял сознание. Никто не собирался его убивать. Им нужны сильные дивы. Его хотят сломать и подчинить.