Крымские истории

Кожемяко Иван Иванович

– Только она, единственная, может стать твоей судьбой. И никто иной более. Запомни это. Я от всего сердца говорю тебе это.

И она, неожиданно для меня, поклонилась мне до земли, даже правую руку выбросила вперёд и коснулась ею моих ног и тут же – словно истаяла.

Не ушла, не удалилась, а на самом деле истаяла в наступивших сумерках.

Больше я её не видел ни разу, хотя искал по всей Ялте и всегда, завидев цыган, устремлялся к ним навстречу.

Один раз, старая, с дымящей трубкой в руках

цыганка, сама меня остановила и сказала:

– Не ищи её генерал, не надо. Это судьба твоя с тобой говорила. И встретилась с тобой. А искать её не надо.

И часто я с той поры, а был в Ялте ещё дней десять, чувствовал на себе взгляд пронзительных и красивых глаз моей гадалки.

Но когда я шёл к ним навстречу, словно мираж, словно дымка истаивали они в людской толпе и невыразимая грусть при этом наполняла моё сердце.

Когда же я пришёл на прощальный ужин в любимый ресторанчик, на столе, где мы ужинали с цыганкой, лежал букет багровых роз.

И знакомая официантка, так и не сумев побороть растерянность и робость, тихо мне сказала:

– Это Вам велели передать. Она была здесь сегодня. На минуточку. И сказала, что Вы непременно придёте сегодня в ресторан.

И словно это что-то для меня значило, торопливо добавила:

– А знаете, она даже не в цыганском одеянии была. В красивом и строгом костюме. Посидела за столом, на Вашем месте и передала Вам этот букет цветов, а ещё – вот это. Она велела, чтобы эта вещица всегда была с Вами, – и она протянула мне какую-то необычную изумрудную пирамидку, опоясанную золотым ободком.

Я взял подарок в руку. И блаженное тепло, спокойствие и уверенность сразу же разлились по всему моему телу.

И тут я увидел её глаза из темени:

«Прощай, генерал. Ты будешь счастлив. Поверь мне. Господь помилует тебя и сохранит…»

***

28 декабря этого же года я встретил Её. Свершилось предсказание моей гадалки. Составила моё счастье женщина несомненных достоинств, равно выстрадавшая право на счастье.

Но это уже совсем другая история.

И я, давно не удивлявшийся ничему, обращаю к моей спасительнице слова искренней благодарности и восторженной признательности:

– Спасибо тебе, цыганка. Я ещё, оказывается, живой. И дано мне великое счастье – любить и быть любимым, хотя жизнь уже далеко повернула на осень.

Так, я это знаю точно, любят последний раз в жизни. Не хватит сердца больше, так как оно всё, до капли, отдано той, которая стала единственной. Спасибо, милая цыганка.

***

Наши души бессмертны

и они нас хранят всегда,

если мы не предаём память,

и не утратили совести.

И. Владиславлев

ЧАЙКА

Всегда,

приезжая в отпуск к родителям, я шёл на этот утёс.

Казалось, что тут примечательного – голая скала, взметнувшаяся над морем, без единой травинки, уходила далеко в безбрежную синеву и века уже, стояла недвижимо в этой благословенной тиши.

И всегда, с юных лет, а ныне – и осень, глубокая, занялась над головой, надо мной парила чайка.

Сознанием понимал, что за долгие годы их переменилось – десятки, а всё казалось – что надо мной – всё одна и та же, раскинув крылья, так и ждёт меня, над этим утёсом, с далёких и безмятежных лет юности.

И я всегда задавал себе вопрос: «Приду ли ещё когда-нибудь сюда? Увижу ли родное и безбрежное море? Буду ли любоваться этой красотой? И что будет в мире, когда меня не станет? Неужели он не заметит этого, не поскорбит?»

Конечно, ответа на этот вопрос я никогда не получал, да и невозможно его получить.

Но твёрдо знал одно, что эта чайка, видение это неземное – мне и спасло жизнь, вытянуло с того света – в далёком и уже забытом многими Афганистане…

***

Бой в горах всегда скоротечный, заполошный и неожиданный.

И как бы ты не готовился к нему, как бы не ожидал, что в любую минуту из-за скалы ударит автоматная очередь, гулко стеганёт гранатомёт – первый выстрел – он всегда неожиданный.

Это уже потом сознание начинает работать расчётливо и хладнокровно.

И ты ищешь, слившись воедино с автоматом, свою цель и нажимаешь на спусковой крючок, успевая заметить, как переломился, да и затих за камнем твой враг.

Тут же прячешься за скалу от огненных струй с той стороны, которые так же стремятся лишь к одному – чтобы затих и ты, навек, встретившись с раскалённой стаей смертоносного свинца и дал возможность «духам» проскочить твою зону ответственности, к спасительной «зелёнке».

Но за камнем отсиживаться вечно не будешь. Миг – и ты снова стреляешь, не переживая, не испытывая даже чувства ненависти к тем, кто охотится за тобой.

Скоротечный бой заканчивался так же внезапно, как и начинался.

Отошедшего врага никто не преследует. Это уже закон. Скорее – на броню и в путь, к спасительному военному городку затерявшемуся в горах, в этом немом и величественном безмолвии.

И только после вечернего намаза это безмолвие прекращается. Воины аллаха, помолясь своим суровым и беспощадным богам, начинают лениво постреливать по городку, нет-нет, да и залетит, запущенный прямо из машины РС (реактивный снаряд, аналог нашей «катюши») – неприцельно, наугад, но беды натворить может немало, по случаю взорвавшись именно там, где собрались люди.