Крымские тетради
Шрифт:
Еще одна информация от Эльяшева. Теперь известны и подробности: наступление намечается стремительное. Цель: замкнуть отряды Северского в кольцо, штурмующими полками вытеснить из главного леса, подпереть к Хейроланскому хребту и расстрелять всей огневой мощью.
Что, что придумать в ответ?
Полянка над Пескурой, вокруг высокие кроны чашевидных сосен. Душно, как в предбаннике.
Командиры и комиссары отрядов рассыпались на выгоревшем пятачке, курят, посматривают на Северского и Македонского,
Георгий Леонидович Северский - командир Третьего партизанского района, кадровый пограничник. Знаком я с ним с 1932 года, встречались в Дагестане. Я тогда проходил курс младшего командира в горнострелковом полку, а он отбывал сверхсрочную в дивизионе пограничников - нашем соседе. Свела нас сцена полкового клуба. Оба в актеры записались, репетировали.
В перерывах Северский бегал в полковой буфет - он всегда был при деньгах, а я слюнки поглатывал.
Однажды он толкнул меня в плечо:
– Ешь!
Французская булка и чайная колбаса. Деликатес, о котором я только мечтал, - кормежка в полку была довольно ерундовая, сидели больше на сушеной каспийской рыбе, от которой меня мутит даже сейчас.
Свел нас лес.
Давно слышу: командир Третьего района Северский! Фамилия мне ничего не говорила, привлекала масштабность действий подчиненных ему отрядов. А она была огромной. Симферопольские партизаны, например, чуть не добрались до штаба самого Манштейна, который размещался тайно в саду опытной станции. Только случайность помогла Манштейну уйти от возмездия.
Первая встреча с командиром района... У меня неплохая зрительная память, я без промедления узнал старшину из Буйнакска:
– За булки спасибо!
– Господи! Не может быть!
– ахнул Северский.
Потом я пригляделся к Георгию Леонидовичу.
Его всегда привлекал Македонский. Как это он мог двести пятьдесят дней держать колоссальный отряд за Басман-горой?
Только умение классически маневрировать да сочетать этот маневр с идеальной дисциплиной - вот что позволило Михаилу Андреевичу, человеку, по существу, без военного образования, обскакать фашистов по всем статьям.
Около часа Северский и Македонский говорили друг с другом, прикидывая то одно, то другое. Около часа Северский выяснял у Македонского самые незначительные подробности из его необыкновенно смелых маршей под носом у карателей.
Потом Георгий Леонидович оставил полянку, где ждали его окончательного решения командиры, а сам умостился на трухлявом бревне, одним концом свисающем над речушкой. Он бросал в воду камушки, молчал.
А кругом тишина, только редкий шелест столетних крон нарушал ее.
– Вихмана ко мне!
– приказал Северский.
Морской лейтенант с кокетливыми усиками, плотноватый, лихо козырнул:
–
– Где фашистский спецбатальон?
– Уже на Верхнем Аппалахе!
Было точно известно: первая волна карателей насквозь прочесала севастопольские леса, по складочкам ощупала все земные морщины, танками проутюжила яйлинские вершины. Батальон к батальону, интервал между ротами олень не проскочит!
Шли фашистские батальоны от яйлы до автотрассы Бахчисарай Симферополь, шли, заглядывая в каждую расщелину, взрывая выходы из пещер. За первой линией карателей, в двух километрах от нее, шла вторая, а за ней и третья.
И где-то между ними подкрадывался засекреченный батальон. Он должен взять в плен штаб Северского, радистов, начальников всех служб.
Северский призывно махнул рукой - командиры двинулись к нему. Подождав, приказал:
– Я принял решение! Начать немедленный марш на Хейроланский хребет!
Комиссар района удивился:
– Но там нас ждут немцы!
– Знаю. Мы туда не дойдем, чуть-чуть не дойдем. Мы станем тенью фашистов! Первым шагает отряд Македонского! Все! По отрядам, через пять минут марш! Вихман остается!
Северский доверял лейтенанту Вихману. А сейчас это доверие было решающим; может, потому командир позабыл об официальности обстановки, сказал негромко:
– Леня! Оставляю тебя здесь. Будешь встречать спецбатальон. Тут должна быть точка.
– Ясно, товарищ командующий.
– Рискуй на полную катушку. Разрешаю. Вот так, браток!
– Северский обнял лейтенанта и поцеловал в губы.
– Надеюсь, Леня!
...В полной тишине шагают восемьсот партизан. Парашютными лоскутами обмотана обувь, обмотаны и котелки, и все, что может звякать, стучать, греметь.
Знойно. Идут, идут партизаны, пот застилает глаза.
Идут, а по бокам главной колонны - дозорные, самые отчаянные, самые опытные, у кого стальные нервы, кто смеет последний патрон истратить на себя.
Тропа спускается к Аспорту - поляне с горелыми развалинами бывшей турбазы. Дорога рассекает ее на две половины, за поляной - лес, а за ним Хейроланский хребет. Там тайная огневая линия фашистов. Она ждет партизан.
Северский поднял руку - все остановились.
Стерильная тишина!
В нее медленно вплетаются далекие шорохи. Они исподволь приближаются, обрастая все новыми и новыми звуками. Это надвигается первая цепь карателей.
Тиканье часов сливается со стуком сердца.
Надо без промедления проскочить аспортовскую поляну - одним рывком.
Самый решительный миг: сумеем ли?
Северский взял автомат в руки и твердым шагом сошел на поляну. Рядом с ним стал комиссар Никаноров, потом подошел Македонский.
Их спокойная уверенность подбодрила.