Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

Федорцов Игорь Владимирович

На самом деле он не осилил и трети. Жидковат боец в питие.

– Потом допьешь, - устрожил его Лигом, отодвигая кружку подальше.

– Что ты ему нянька? Он же мужик!
– поддержал Дарно юношу. Не столько с целью вдохновить, сколько разжечь ссору.

– Мужик будет когда детей заведет, - огрызнулся Лигом. Он сам захмелел, осоловел, движения его утратили уверенность.

– Пусть к Райне, через дорогу сходит. У нее трое. Двое своих да приблудный, еще один не озоботит, - рассмеялся Дарно.

Во дворе топот лошади, приглушенные голоса.

Входную дверь толкнули. В зал ввалился охотник. Можно сказать, охотник. Кроме лука имел меч на боку, который ни коем образом не вязался с обликом лесного промысловика.

– Привет, Пирс!
– махнул ему рукой Дарно, сразу наливая пиво. Свежего, пенистого, пахучего.

Охотник снял с плеча чехол с луком и аккуратно пристроил к прилавку.

– Никак бражкой прет?!
– оживился Пирс.

– Почали только. Подать?

– Спрашиваешь!
– но и от пива не отказался, оприходовал.

Облокотился, обвел зал цепким к мелочам взглядом.

– Как охотишка?
– Дарно поставил гостю браги.

– Пострелял, капканы проверил. С прибытком ноне, - похвалился Пирс

– Велик ли прибыток?

– На бражку хватит.

– Всего-то!
– заквохтал Дарно.

– Небось, не бесплатно пью, - успокоил его Пирс.
– Гляжу, у тебя народишко толкается.

– Охрана. С Праном пришла.

Костас без труда узнал в Пирсе человека наблюдавшего за лагерем.

– А чего его охранять? Там самое ценное его задница. У нас не столица, на такое добро не позарятся!
– рассмеялся Пирс. Вроде и бражки не пил, а уже весел.

К Дарно подошла невестка и что-то шепнула, тот кивнул головой.

– Слышь! Киры и шены или как вас звать-величать!? Пран во двор кличет. Надобность ему в вас возникла неотложная.

– Для чего?
– отозвался Стур. От бражки его развезло и керн прятал опьянение за улыбкой. Негоже с одной кружки набок валится боевому человеку.

– Сам и скажет. Кажется, пропало что-то.

– Что пропало?
– навострился Лигом и возмутился.
– Ничего пропасть не должно!

– Его и спросите, - развел руками Дарно.
– Я причем? Он зовет, я предал.

– Нашли с кем связаться, - отсалютовал им кружкой Пирс.
– Святого вокруг пальца обведет, не постесняется. Мало его волтузили за пакости?

Кэртис поглядел на охотника, соображая, о чем он говорит.

– Меня не обманет, - заверил хмельной юнец.

– Плату как обычно хочет урезать!
– подзуживал кернов охотник.

– Сейчас посмотрим, чего он урежет! Гнида!
– разозлился Стур.

Троица дружно отправилась, выяснять отношения с купцом. Кернов заметно пошатывало. Стур шел, цепляясь и отталкиваясь от столов.

– А ты чего? Ждешь, особо попросят?
– отставив не отпитую кружку, спросил Пирс.

– Или бражка моя по вкусу?
– осклабился Дарно.
– Давай подолью!

Костас поднялся с места.

– Ступай коли кличут, а то без денег оставят, - поторопил его Пирс и потряс тугим поясным кошелем. Монеты густо звякнули.

– Твои

заберу, - ответил на шутку Костас, подхватывая яри.

Не успел он шагнуть за порог, сзади за дверь заложили засов.

Двор полон вооруженных людей. Человек двадцать набралось. Все на взводе, в кураже, галдят как в базарный день. У некоторых обнажено оружие. У въезда лучник, крутится в седле, высматривает. Глаз верный, не промахнется.

– А вот и четвертый!
– воскликнул кто-то из всадников.
– Ай, да Пран! Не подвел сучья морда.

Керны стояли кружком, спина к спине. Мечи долой, затравлено озираются. Хмель с них как рукой сняло.

– Ну и ты давай к ним, чего стеснятся, - разрешили Костасу.
– Был бы в юбке, тогда бы и стеснялся.

– Не боись! Целовать не будем!
– потешались лихие парни. Гуртом оно веселей!

Из-за спин гогочущих апелатов выехала девка, одетая по-мужски. Косица-облако выбелена, а не украшена. Вооружена хорошо: меч, дага, набрюшный доспех из пластин поверх кольчуги. Легко соскочила с лошади.

– Этот мой, - извлекла она меч и ткнула в Кэртиса. Керн едва не получил рану в предплечье. Попробовал сделать ответный выпад, запнулся. Лигом подхватил его за шиворот.

– Ах, ты, сикуха!
– рассердился керн. Ему бы помолчать, но язык у пьяного обычно работает сам по себе и чаше во вред своему хо-зяину.

– Оскорбление!
– завопил один из апелатов, задирая дюсак кверху.

– Оскорбление!
– подтвердили дружки в голос.

– Чего надо-то?
– проговорил Лигом, выискивая главаря фатрии*.

– Да не многого, - выехал вперед вожак. Выделялся от остальных ростом - высок, хорошо сложен, да шлемом. Его подчиненные такой частью доспеха пренебрегали.
– Скучно в лесу. Изо дня в день одно и тоже. Вот мы и развлекаемся, как сподобимся.

Вожак спрыгнул с лошади.

– Грабежом?
– не понял сказанных слов Лигом.

– Обижаешь, - развел руками тот.
– Нам, вашего не надо.

– Чего же тогда прицепились?

– Как чего? Вот вас четверо, а отпустим одного. Кто уцелеет. И барахлишко ваше ему достанется, и плату получит от Прана, и мы деньжат подбавим. Язык только укоротим, меньше разболтает. Глаз вынем, лишнего не увидит, - вожак обвел взглядом своих людей.
– Биться будем!
– и опять развел руками.
– До смерти.

– Как же биться, если вас вон сколько, - попробовал усовестить апелатов Лигом.

– Дак и ты не один. Четверо вас. Как никак воины. За деньги клинки продаете. Представь, мы на вас в лесу напали, - вожак достал меч и махнул им, призывая Костаса присоединиться к кернам.
– А ты чего неродным в сторонке? Кучней друг к дружке держитесь. Сподручней будет в обороне стоять.

– Дай я с этим схлестнусь?!
– подступила к вожаку девка.
– Хенч! Ну, позволь! Не люблю я свалки.

Хенчу, не до её капризов! пошел по кругу, оглядывая кернов, иногда делал выпад мечом, проверяя реакцию. Больше вздыхал обре-ченно. Барахло не солдатики!