Крыса в чужом подвале. Часть вторая.

Федорцов Игорь Владимирович

– Дуэли здесь запрещены, - напомнил один из дефенсоров, без особых иллюзий замять ссору или перенести в более подходящие место.

– Это не займет много времени, - пообещал Брин.

– Ой, ли!
– не согласился один из друзей Джено.

– Сейчас узнаем.

Джено отдал плащ одному из товарищей.

– Так-то лучше, - одобрил Брин и ринулся в атаку. Он пренебрег всеми правилами. Не поприветствовал противника, не справился готов ли тот защищаться, не скрестил клинки знаменуя начало боя, не испытал защиту.

Сталь зазвенела яростно и часто. Джено хватило дистанции вытащить меч, но он едва отбивался, отступая на каждый

удар. Брин безрассудно наращивал скорость атак и темп боя. Раздавить, растоптать, сломить, унизить! Все желания в одном порыве! Аяш поджи-дала этого хлыща! После того как их союз осветили в церкви под ликом её обожаемого Создателя! А этот певец любви летел к ней как на крыльях! Хотел похвастаться своей новенькой амуницией! Назначить встречу в укромном уголке! Как же! Старая любовь не прохо-дит!? Брин даже сбавил шаг. Так ли она невинна, как хочет казаться!? Не следует ли ей во время венчания испить воды гагат*!

Сердце Брина окунулась в черную грязь ревности. А что если... он и она... что если...

Не смотря на пассивность действий и осторожность, Джено умудрился пропустить удар и меч Брина ткнул ему в бедро. Дефенсор вскрикнул и отскочил на пару шагов. Брин остановился из опасений, что противник попросту удерет.

– И вы носите плащ Шестой турмы?! С такой выучкой и в Пушту? Там полно покойников и без вас, - умышленно произнес Брин. Теперь Джено, даже если и думал сбежать, не сбежит. В присутствии однополчан выказали неуважение, не просто Джено ди Хаасу, а дефенсору турмы. Долг обязывает доказать обратное сказанному или умереть.

– Ну! Смелей! Смазливый любимчик, - подстегнул Брин к атаке свою ярость и устремился вперед. Джено защищался, как мог. На большее его умения не хватило. Вполне возможно он выжидал, когда противник выдохнется. Будь это обычная схватка, несомненно, ему бы удалось выгадать момент и подловить Брина на контратаках, но мотивация противника была многократно выше его собствен-ной.

Косой секущий удар располосовал Джено лоб, разрезал веко не повредив глаза, вспорол щеку до зубов и зацепил кость на скуле.

– Теперь севаста Буи не сочтет тебя столь привлекательным кавалером. Или она любит мужчин носящих шрамы?

Джено шатаясь отступил на полшага. Кровь заливала глаз. Он выдернул платочек, прикрыл рану. Сдаваться он не собирался, про-должая держать меч перед собой.

– Брось клинок!
– крикнул ему Этан.
– Брось!

Ошалевший от боли Джено не услышал его. Но, даже услышав, не мог отказаться от продолжения схватки.

Брину показалось, он увидел на краешке платка вензельную вышивку буквы "А". Барабан сердца застучал новую атаку.

– Брось!

Меч Брина описал мулине, отвел, меч Джено в сторону. Проникающий укол в грудь и второй режущий вниз живота, к паху.

Джено упал, подплывая кровью и слабо шевелясь.

– Думаю, теперь она сочтет тебя никудышным любовником, - стряхнул кровь с клинка Брин.
– Киры, я даю ему жизнь, - и отса-лютовал дефенсорам.
– Не знаю, нужна она ему или нет.

Товарищи подхватили Джено и потащили к лекарю.

– Ваш последний удар был необязательным, - произнес Этан. Идти куда-либо ему расхотелось. Он не так представлял поединки между благородными людьми.

– Кто может сказать наверное, - покручивая жидкий ус вздохнул Робер. Голос весельчака не столь радостен, как прежде.

Брин осмотрев клинок, вытер его тыльной стороной перчатки и вложил в ножны.

– Юноша, - обратился

он к родственнику, - когда вас сочтут достойным поединка или вы обретете мастерство, дающее право их назначать, можете поступать, как заблагорассудится. Казнить или миловать будет зависеть от вашего великодушия. И чем больше у вас великодушия, тем короче ваш дуэльный клинок. Потому примите логику моих поступков сейчас. Лучший враг это тот, который после первой встречи с вами никогда не сможет вам навредить впоследствии. Из этого следует, лучший враг - мертвый враг.

18.

Черный лебедь изящно скользнул по глади пруда, не колыхнув белоснежных лилий и не смутив вод. Ему на встречу, словно отра-жение, плыл второй. Величественные птицы встретились, потянулись друг к другу клювами, обвились шеями, исполнили легкий пиру-эт. На их кружение и ухаживания можно любоваться долго, не жалея потраченного времени.

Аяш в надежде глянула на аллею и подосадовала. Неужели слуга не передал её просьбу Кайрин?

Фрайха Смет находилась совсем неподалеку. Прогуливалась у розария, держа под ручку свою приятельницу. Нужную приятельницу. Кайрин внимательно слушала щебетание Нании ди Гроз, стараясь за неудержимым потоком слов не пропустить важное. Занятие не из приятных, но приходилось терпеть, поддакивать, кивать головой, соглашаться с глупостями и вздором.

Нания, полнотелая, туго затянутая в корсет особа, являлась до мозга костей сплетницей. Будучи женой столичного вестарха Гроза, она без зазрения совести злоупотребляла добросердечием своего мужа, знавшего секреты столицы от подвалов лачуг и до крыш дворцов. И пускай вестарх слыл человеком крайне жестоким, в семье он позволял себе роздых. Не давать отдушины чувствам - скоро нажить душевную болезнь, предупреждал носокомий и Гроз ему верил. Потому вернувшись из пыточных камер Шароне под крышу своего дома, он преображался из безжалостного судии в рохлю и подкаблучника. Конечно, досадная слабость жены совать свой нос в служебные дела осложняла их взаимоотношения, но не настолько, чтобы считать семейную жизнь Гроза безнадежно загубленной. Он был по-своему счастлив. Ибо упрятанное за семью печатями от сторонних глаз и ушей по причине государственной важности, легко открывалось Нании в ночной тиши. Не только вестарх славился умением добиваться ответов. Он сам ничего не мог противопоставить сладким пыткам своей бэну.

Приятельницы прогуливались более получаса и за это время Кайрин уяснила: равдуха Дентри прибывшего из Ирля, и увы! и не схватившего убийцу тана Мистара, тем же днем отправили в Венчу с секретной миссией возложенной самим эгуменосом. Непонятно почему, тайно отпущен на свободу Гибиус, которого с таким трудом выскребли с самого дна Старого Города. С непосильной для равдухов и инквизиции задачей, она справилась за три месяца. Бараман безуспешно бился почти два года. Ирльский катепан Дуфус усилено прочесывает окрестные леса и овраги, ловит сбежавших из Баглона каторжников. Особенно одного, со шрамом на лице. Нания сама держала в руках описательный лист, где подробно указаны приметы преступника. К сожалению, на вопрос Кайрин что такого натворил человек со шрамом на лице, Нания внятно не ответила. Приплела какой-то мор в Морте. После того как Венсон позволил себе погибнуть, судьба владений фрайхи Бортэ перестали интересовать Кайрин. Во всяком случае теперь. Нынче все её внимание приковано к Мэдоку и запаздывающей доставке некоего архиважного предмета.