Ксеноцид (др. перевод)
Шрифт:
– От меня? Да я даже не пыталась…
– Не пыталась. Ты просто вникала. Увязывала в уме одно с другим. Задавала вопросы.
– Глупые вопросы, – подчеркнула Ванму, но в душе она была несказанно рада случившемуся: кто-то все-таки заметил ее вклад!
– Вопросы, до которых не додумался ни один из опытнейших ученых Вселенной, – поправила Джейн. – Твои вопросы подвигли Цин-чжао на наиболее значимые прорывы в разрешении загадки. Ванму, может быть, ты и не Говорящая с Богами, но ты обладаешь огромным дарованием.
– Хорошо, я буду читать, буду высказывать свое мнение, – согласилась
Хань Фэй-цзы все еще пытался сопротивляться:
– Я даже представить не могу, что ты…
– Хань Фэй-цзы, – перебила его Джейн, – проявите наконец мудрость. Ванму как служанка практически невидима. Вы же как хозяин дома заметны, словно тигр на детской площадке. За каждым вашим шагом следят. Поручите это дело Ванму: она справится с ним лучше вас.
«Мудрые слова, – подумала Ванму. – Тогда почему же ты просишь меня давать отзывы на работу ученых, раз, по-твоему, каждый должен делать свое дело?» Однако она промолчала.
Начали они с себя – позволили Джейн взять необходимые пробы. Затем Ванму отправилась собирать по дому образцы тканей остальных слуг. Практически все, что было нужно, она обнаружила на расческах и в грудах нестираной одежды. Спустя всего несколько дней она располагала примерно дюжиной образцов тканей Говорящих с Богами, взятых с их одежды. Нужды в образцах кала даже не возникло, хотя Ванму готова была ко всему.
Цин-чжао, разумеется, вскоре заметила Ванму, но полностью игнорировала ее. Ванму слегка обиделась на такую холодность со стороны Цин-чжао, ведь еще недавно они были близкими подругами и Ванму по-прежнему любила ее… ну, если не ее, так, по крайней мере, ту девушку, которой была Цин-чжао раньше. Однако ничто из сказанного или сделанного Ванму не вернуло бы былой дружбы. Она избрала другой путь.
Пробы тканей Ванму держала по отдельности, и каждая была снабжена своим ярлычком. Но вместо того чтобы отнести их на анализ и прогнать через диагностический прибор, она нашла другой способ. Облачившись в старое платье Цин-чжао – теперь она выглядела как обучающаяся дисциплинам Говорящая с Богами, а не как служанка, – она направилась в ближайший колледж, где сказала, что работает над особо секретным проектом, и потребовала просканировать образцы тканей, которые она с собой принесла. Как она и ожидала, лишних вопросов Говорящей с Богами никто задавать не стал, пусть даже она никогда не училась в этой школе. Лаборанты быстренько прогнали пробы через молекулярные сканеры, и Ванму оставалось только надеяться, что Джейн исполнила задуманное – взяла контроль над компьютерами и заставила сканеры проделать все необходимые Эле операции.
По пути домой Ванму избавилась от собранных ею образцов и сожгла предоставленное ей колледжем официальное заключение. Джейн уже получила необходимые сведения, так зачем рисковать? Цин-чжао или какая-нибудь домашняя служанка, которой приплачивал Конгресс, могла наткнуться на них и догадаться, что Хань Фэй-цзы проводит очень странный биологический эксперимент.
– Что ж, когда-то я лишился своей женщины, а теперь и ты потерял свою, – заметил Миро.
Эндер вздохнул. На Миро то и дело накатывали приступы красноречия, а так как горечь в последнее время стала его вторым «я», то слова неизменно били в самую больную точку и, мягко говоря, особой добротой не отличались. Эндер не мог упрекнуть его в желании поговорить: он и Валентина были практически единственными людьми, обладающими достаточным терпением, чтобы выслушивать тягучую речь Миро, не намекая при этом, что пора закругляться. Большую часть времени Миро проводил наедине с собой, погруженным в собственные размышления, поэтому было бы жестоко затыкать ему рот просто из-за нехватки такта.
Эндер не испытал восторга, когда ему в очередной раз напомнили, что Новинья оставила его. Он пытался выбросить из головы эту мысль, сконцентрироваться на других проблемах, в особенности на том, как сохранить жизнь Джейн, ну и на остальным тоже. Но слова Миро заставили его почувствовать, что прежняя боль, пустота, непонятная паника вновь нахлынули на него. «Ее нет со мной. Я заговорю – а она не ответит. Я спрошу – а она не вспомнит. Я даже не могу дотронуться до нее, взять за руку. И самое ужасное – может быть, не смогу больше никогда».
– Да, вот так-то, – пробормотал Эндер.
– Ты, наверно, не хочешь равнять их, – продолжал Миро. – Ведь, по сути дела, она целых тридцать лет была твоей женой, а мы с Квандой дружили ну от силы лет пять. Но если прикинуть, как раз тогда я вошел в пору половой зрелости. Кванда была мне ближе всех, за исключением, может быть, только Элы. В общем, если так подумать, я провел рядом с Квандой большую часть жизни, тогда как ты с матерью – всего половину.
– Да, вот теперь я чувствую себя значительно лучше, – восхитился Эндер.
– Кончай злиться, я-то тут при чем? – мигом встал на дыбы Миро.
– А ты меня не зли, – резонно возразил Эндер.
Миро расхохотался. Слишком уж нарочито.
– Что, поворчать захотелось, а, Эндрю? – хмыкнул он. – Не в духе, да?
Это уж слишком. Эндер резко развернулся на стуле, наконец оторвавшись от терминала. На дисплее вырисовывалась примитивная схема ансибельной сети, Эндер изучал ее, пытаясь выяснить, в какой же части этих случайных переплетений-кружев может скрываться душа Джейн. Он сверлил взглядом Миро, пока тот не перестал смеяться.
– Значит, во всем случившемся с тобой ты обвиняешь меня? – спросил Эндер.
Миро скорее разозлился, нежели растерялся.
– А что, в этом что-то есть, – ответил он. – Ты сам подумай. Вы, все вы, относились ко мне с таким трепетом. У Миро ведь есть достоинство, давайте не будем зря изводить его. Пускай он лучше свихнется от собственных мыслей, да? Только ни в коем случае не заговаривайте с ним о том, что тогда случилось. Неужели тебе ни разу не приходила в голову мысль, что мне нужен кто-то, кто бы периодически шпынял меня?