Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды
Шрифт:
Все трясется.
Куфальт со значением смотрит на Маака. Маак со значением смотрит на Куфальта. После чего Маак прикрывает веки в знак того, что взгляд понят.
Слышно, как в кабинете Яух мечется из угла в угол, как он распахивает окно. Енш вдруг начинает давиться от смеха, — он расслышал, как Яух сам себя обзывает. Но смех тут же обрывается, ибо в дверь бюро просовывается багровая от злости голова Яуха, который орет, как будто его режут:
— Фройляйн Мерциг!! Фройляйн Мерциг!!
— Иду, господин Яух!
В
— Да, господин Яух?
— Адресную книгу Гамбурга, да поживей!
— Сию минуту, господин Яух!
Ясно: близится гроза, надвигается шквал. Фройляйн Мерциг перебегает по комнате от одного рабочего места к другому в поисках адресной книги.
Яух, все еще багровый, следит за ней глазами:
— У кого из вас, черт побери, эта книга! Неужели сами сказать не можете?!
Фройляйн находит книгу у Загера и забирает ее.
— Слушайте, фройляйн, она мне нужна для работы, — слабо протестует Загер.
Но она уже несется с книгой в руках к Яуху, а тот рявкает:
— Вскорости многие из вас, горлодеров, насидятся без работы.
Схватив адресную книгу, он исчезает.
— А вы, фройляйн, могли бы хоть извиниться или вежливо попросить, — негодует Загер.
— С вами я вообще не намерена разговаривать, — парирует та, явно имея в виду не только Загера, а всех, сидящих в этой комнате. Она уходит к своей напарнице, но дверь прикрывает неплотно, так что все слышат:
— Сегодня что-то будет, я еще никогда Яуха таким не видела. Наверняка кого-нибудь из этих выставит!
А пока что Яух у себя в кабинете шелестит адресной книгой, продолжая сыпать ругательствами, и когда вновь появляется в дверях, то уже в полный рост.
— Можно мне получить обратно адресную книгу, господин Яух? — принимается за свое Загер.
— Знает кто-нибудь из вас машинописное бюро «Цито-Престо»? — спрашивает Яух, выходя на середину комнаты.
Молчание.
Потом кто-то один подает голос:
— Может быть, «Цито», господин Яух…
— Я сказал «Цито-Престо», болван! — рявкает Яух и подлетает к двери в соседнюю комнату, где повторяет свой вопрос.
— Машинописное бюро «Цито»… — начинает фройляйн Мерциг.
— Дуры набитые! — рычит Яух, но, опомнившись, берет тоном ниже и просит его извинить, однако дверью хлопает так, что все дрожит.
Он поворачивается, и вот они сидят перед ним, словно школьники в классе, все лица обращены к нему. Привалившись спиной к двери, Яух засовывает руки в карманы, одной перебирает ключи, другой — мелкие монетки, лоб нахмурен, нижняя губа закушена.
— Принесите кто-нибудь мою сигару — лежит на пепельнице…
Прикидывая, кого бы послать, он скользит глазами по ряду сидящих, останавливается на Мааке, но тот как ни в чем не бывало продолжает печатать. Яух переводит взгляд на сидящего
— Ламмерс!
Тот робко встает, чуть ли не бегом бросается в кабинет шефа, возвращается с окурком сигары и протягивает его Яуху.
— Огня! — приказывает тот.
Ламмерс шарит по карманам, находит спички, зажигает одну, подносит Яуху — и все это, трясясь от страха. Яух затягивается, выдыхает колечками дым и вдруг говорит тому же Ламмерсу:
— Вы же знаете, что курить здесь запрещено? Если еще раз увижу, что у вас при себе спички!..
— Но я же не курил, господин Яух! — едва слышно лепечет Ламмерс.
— Молчать! Ты заткнешься или нет?! Заткнешься?! Не то вышвырну за дверь!! — орет Яух на Ламмерса, у которого уже ни кровинки в лице.
Одно мгновение тот стоит как вкопанный, потом, спотыкаясь, бросается к своему месту, плюхается на стул, втягивает голову в плечи и всеми десятью пальцами впивается в клавиатуру.
Одно мгновение царит тишина. Яух сопит. Все чувствуют, что это был лишь порыв ветра перед бурей, а буря еще впереди. Яух глазами ищет новую жертву, взгляд его останавливается на Куфальте, который печатает как одержимый. Яух уже открыл было рот, но в эту секунду из дальнего угла комнаты раздается звучный бас:
— В этом свинарнике дерьмом воняет!
Яух вскидывается как ужаленный и забывает закрыть рот, отчего вид у него совсем идиотский. Давясь воздухом, словно от удара в живот, он хрипло спрашивает:
— Как, как? Кто это сказал?
Енш встает из-за машинки и, тыча себя в грудь пальцем, как это делают дети, говорит:
— Это я сказал, господин Яух.
Постояв так с секунду и выжидательно глядя на Яуха, который, едва оправившись от растерянности, собирает силы для нового взрыва, он молча ждет и, когда гром уже готов грянуть, спокойненько поясняет:
— Я сказал, что в этом свинарнике воняет дерьмом! Да еще в такую жарищу! А что, разве нет?
— Следуйте за мной! — орет Яух. — Следуйте за мной в мой кабинет! Получите свои бумаги. Вы уволены! Вы… вы… Неблагодарная скотина, вот вы кто! Получите свои бумаги!
— А также денежки, — добавляет Енш невозмутимым тоном и вместе с Яухом направляется в его кабинет.
Они уже почти скрылись из глаз, как вдруг в другом углу комнаты поднимается еще кто-то — на этот раз Дойчман — и кричит вслед Яуху:
— Господин Яух, я тоже считаю, что в этом свинарнике воняет дерьмом!
Яух вздрагивает всем телом и замирает на месте, губы его беззвучно шевелятся, он переводит взгляд с одного на другого, потом задумывается и, наконец, поманив рукой, приглашает:
— Идите и вы, господин Дойчман. Вы тоже уволены.
— Вот и прекрасно, — замечает тот. — Все идет как надо.
Но до кабинета Яуха они так и не успевают дойти. Потому что в этот момент встает Загер и тихим голосом вежливо просит: