Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды
Шрифт:
Солнечным летним утром весь личный состав машинописного бюро «Цито-Престо» движется по направлению к конторе фирмы «Гнуцман». Время приближается к девяти часам. По проезжей части Фассе и Монте катят ручную тележку, взятую взаймы у их нового домовладельца, Эзер подталкивает ее сзади.
По тротуару, несколько опережая тележку, шествуют Маак с Куфальтом, позади них Енш. Он следит за тем, чтобы трое с тележкой не нарушали правил уличного движения. Шествие замыкают Загер и Дойчман.
Процессия движется
— Монте, приятель, если хочешь повернуть вправо, вытяни правую руку в сторону!
Выглядит это довольно буднично, но все сознают значимость момента.
— Здорово, а? — бросает Загеру Дойчман.
И Загер, эта хитрая, льстивая лиса, восклицает в ответ с искренним восторгом в голосе:
— Не просто здорово, а потрясающе!
Прибыв на место, Маак, заведующий новым бюро, отдает отрывистые и четкие команды:
— Фассе и Монте — на ближайшие углы! Появится в поле зрения Яух или кто другой из «Престо», — свистнете, как условлено, и смоетесь.
— Загер, твой пост в подъезде. Услышишь свист — дуй вверх по лестнице и предупреди нас.
— Енш, Дойчман и Эзер пойдут с нами, чтобы забрать конверты и списки адресов.
— Куфальт, ты представишь меня Беру. Мы вместе вручим ему наш фирменный бланк с текстом трудового соглашения.
— Мне тоже хочется присутствовать, — просит Эзер. — Только поглядеть, Маак!
— Заметано! — соглашается Маак. — Пошли!
Секретарша в приемной, оказывается, в курсе дела.
— Вон там коробки с конвертами. Первые сто тысяч. Картотека с адресами в этих вот ящичках. Только смотрите, ничего в них не переставляйте!
— Ну что вы, фройляйн! — вмешивается Енш. — Мы работаем аккуратно!
— Осторожно несите по лестнице, — говорит Маак.
— С карточек печатать — одно удовольствие, — подает голос и Дойчман.
— Нельзя ли поговорить с господином Бером, фройляйн? — вежливо осведомляется Куфальт.
— Минуточку, сейчас справлюсь. — Секретарша исчезает за дверью кабинета.
— Возьмите меня с собой! — умоляюще шепчет Эзер.
— Если будет удобно, — так же шепотом отвечает Маак.
— Господин Бер приглашает войти, — сообщает секретарша, появляясь в дверях.
Куфальт входит первым, потом Маак, следом за ними протискивается Эзер.
— Разрешите, господин Бер, представить вам заведующего нашим бюро господина Маака. — Сзади раздается робкое покашливание. — Ах да, я и забыл: господин Эзер, один из наших сотрудников…
— Позвольте вручить вам текст соглашения, любезно заключенного вашей фирмой с нашим бюро! — торжественно говорит Маак, вынимает из бумажника белоснежный конверт и передает его сидящему за письменным столом Беру,
Тот небрежно берет конверт и говорит:
— Однако о вашем бюро ни одна собака не знает, господин Мейербер.
— Наша фирма только недавно возникла, — отвечает Маак.
— Но через полгода весь Гамбург будет о ней знать, — самоуверенно
— Ах, вот как, — сухо бросает Бер и разворачивает вложенную в конверт бумагу.
Эзер стоит и молчит. Но глаза его так горят и так впиваются в руки Бера, разворачивающие письмо, что, кажется, от напряжения они вот-вот выскочат из орбит.
Но Бер и не смотрит на бумагу. Вместо этого он говорит, улыбаясь:
— Понял я, что вы за птица.
У всех троих сердце перестает биться. Наконец Куфальт берет себя в руки, откашливается и говорит каким-то не своим хриплым голосом:
— То есть как это, господин Бер?
Но тот настроен вполне добродушно:
— Извините, вы, видно, совсем перепугались. Просто я лишь задним числом сообразил, что вы безработные, что вы каким-то образом пронюхали про этот наш заказ и что с вами можно было бы столковаться и по восемь марок за тысячу.
Три сердца вновь начинают работать нормально.
— Ну что ж, — заключает Бер, — теперь уж все равно. Главное, чтобы работа была выполнена без сучка и без задоринки. Могу я на это рассчитывать?
— Конечно, господин Бер! — в один голос отвечают все трое вне себя от счастья.
— И чтобы у меня не было никаких неприятностей с биржей труда. Вдруг вы и пособие получаете, и левую работу делаете, — говорит Бер и берется за письмо.
— Это исключено, — возражает Маак. — Никто из нас пособия не получает.
— Однако это прелестно! — восклицает Бер, разглядывая фирменный бланк. — Просто чудо какое-то!
Счастливый Эзер заливается краской до корней волос.
Нет, никакой молнии он изображать не стал («Что мы. фирма громоотводов, что ли!»). Сверху красивыми крупными буквами выведено: «Машинописное бюро „Цито-Престо“», ниже, помельче: «Выполнение любых канцелярских работ». Еще ниже, опять крупно: «Исключительно дешево — исключительно быстро — исключительно аккуратно! — Полное соблюдение деловой тайны!» Совсем внизу дата и название города, как это принято на всех формулярах и бланках. Но все свободное поле слева занято серией рисунков: сверху — девушка, сидящая за пишущей машинкой, передает напечатанное ею письмо молодому человеку, стоящему несколько ниже. А тот другой рукой протягивает уже целую пачку писем здоровенному широкоплечему бородачу, который — уже у нижнего обреза листа — стоит за каким-то столом вроде упаковочного.
— Прелестно! — еще раз повторяет Бер. — Я сохраню этот бланк на память. — Он глядит и глядит на рисунок, словно не может налюбоваться. Потом вдруг задумывается. — Но девица за машинкой мне как будто знакома. Да и молодого человека я где-то видел! И бородача тоже! Скажите, откуда вы их всех взяли?
— Понятия не имею! — Маак искренен, как никогда. — Это нарисовал для нас один художник.
— Странно! — произносит Бер, откладывая письмо и нажимая на кнопку звонка. — Я это непременно выясню. Уверен, что я их где-то видел.