Кто услышит коноплянку?
Шрифт:
– Аще и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси, жезл Твой и палица Твоя, та мя утешиста...
Затем, будто стряхивая пелену с глаз, слегка мотнул головой и еще тише произнес:
– Перевести на русский?
Побледневший Киреев, глядя на священника расширившимися глазами, с трудом выдавил из себя:
– Не надо. Не все понятно, но не надо. Как это вы... как это сказано: не убоюся зла, яко Ты со мною еси?
– ... жезл Твой и палица Твоя... Вы по-прежнему хотите идти на Мценск?
– А Спас-Чекряк не на этой дороге находится?
– с надеждой спросил Киреев. Он только отходил от потрясения, которое вызвали
– Нет, совсем в другой стороне.
– И не на Белевской?
– На другой.
– У вас есть другие дороги?
– улыбнулся Киреев.
– Шутите. По ней писатель Нилус и ехал когда-то к отцу Егору. Впрочем, вы правы. И тогда это была глушь, и сейчас. В Орловской губернии жителей нашего уезда дулебами звали - деревенщиной, одним словом. Редкие деревушки, унылые поля, глубокие овраги, рощицы - жалкие остатки былых лесов. Все - как сто лет назад... Ну так как - поедете к отцу Егору?
– А я из Спас-Чекряка выберусь куда-нибудь? Сами говорите - глухомань.
– А вы хотели Россию узнать, идя по автострадам? Вас Господь не в глухомань зовет, а к отцу Егору. Между прочим, Спас-Чекряка уже давно нет.
– Что же тогда есть и куда мне идти?
– Дойдете до деревни, которая называется Герасимова.
– Герасимовка?
– Нет, в наших краях деревни называют Герасимова, Шпилева, Кудинова... Так вот, дойдете до Герасимова. Чуть-чуть не доходя до крайнего дома, свернете по полевой дороге налево, пройдете мимо фермы, никуда не сворачивайте - и минут через десять вы окажетесь на поляне... Когда осмотритесь, увидите церковный фундамент, остатки строений и, наконец, могилку отца Егора. Вот и все, что осталось от Спас-Чекряка. Впрочем, школа работает до сих пор.
– Деревни нет, а школа есть?
– Из окрестных деревень детишки ходят... А если от могилки спуститесь по тропе в лесок, мимо еще одной поляны - там когда-то приют для девочек стоял, который отец Егор построил и содержал, то попадете к роднику, воду которого наша Евдокия Алексеевна пила. К сожалению, купальни там пока нет. Стоит небольшой сарайчик, который Игорь построил. Игорь - это механизатор из тех мест. Его дочка после операции заражение получила, врачи сказали, шансов нет, а люди добрые ему подсказали, чтобы давал дочке воду из родника отца Егора пить. Девочка выздоровела, а отец ее из благодарности и соорудил это строение.
– А как же купаться можно?
– Купаться, пожалуй, нельзя. А вот обмыться святой водой - пожалуйста. Ну, ладно, спохватился отец Владимир, - вам завтра в путь. Отдыхайте.
– Я рад, что встретил вас, батюшка. Спасибо вам за все.
– Да за что - спасибо?
– искренне удивился хозяин дома.
– А встрече и я рад, тем более что каждая встреча - от Бога.
– И он, приветственно махнув рукой, направился к двери. Но затем опять остановился: - Ох, дурной я человек, никак не угомонюсь. Вот мы о глухомани с вами говорили, я из жизни отца Егора случай очень важный вспомнил. Не возражаете, если расскажу его вам?
– Конечно, не возражаю.
– Я быстро. Впрочем, боюсь увлечься. Дайте-ка я лучше по книге прочитаю. Отец Владимир снял с полки книгу, быстро нашел нужную страницу и стал
– кричал Амвросий, - беги, слепой... На тебе вот какая благодать Божия почивает, а ты вздумал бежать от прихода... За тобою скоро будут бегать люди, а не тебе бежать от людей..."
Вернулся отец Егор домой и затворился в своей убогой церковке, и денно и нощно взывал к Царице Небесной, Матери Божией, о помощи... И скоро прошла о нем молва по всей Русской Земле как об Угоднике Божьем, великом прозорливце и молитвеннике... И потянулись к отцу Егору и простолюдин, и знатный, и богач, и бедняк, и простец, и ученый... А вместо ветхой церковки стоял уже храм величиною с нашего Исаакия, а вокруг него каменные корпуса... И чего там только не было... И гостиницы для приезжающих, и богадельни для стариков, и всякого рода ремесленные мастерские, и школы для детей; да и село разрослось так, что вместо 14 дворов стало уже больше сотни... Свыше трех миллионов было затрачено на все эти постройки, как мне говорили. И не было дня, чтобы к отцу Егору не приезжали со всех концов России. Простой народ приходил к нему пешком чуть ли не из Сибири".
– Пожалуй, хватит, - отец Владимир закрыл книгу. Лицо его раскраснелось, глаза блестели. Чувствовалось, что к отцу Егору Коссову у него было особое отношение. Когда он ушел, Киреев рядом с иконой поставил фотокарточку отца Егора. С нее на Михаила Прокофьевича смотрели серьезные умные глаза.
– Вот ты каким был, батюшка Георгий. Не знаю, к добру или нет, но я завтра пойду к тебе. Если это действительно ты меня позвал...
Засыпая, Киреев слышал, как за стеной молился хозяин дома.
Глава двадцать пятая
– Он тебе совсем не нравится, тезка?
– Софья Мещерская показала одними глазами на Ферапонтика. Ее сын и муж с мальчишеским азартом гоняли мяч на лужайке. Третьим в этой игре был сенбернар Джек.
– Прости, прости, это не мое дело, но, даю тебе слово, ни у кого на свете не было бы такой классной свекрови.
Женщины сидели на поваленном стволе огромного дерева. Только что под смех и веселые разговоры был съеден вкусный шашлык, приготовленный Ильей Вторым. Но пиво еще не кончилось, и обе женщины, потягивая его из пластиковых стаканчиков, наслаждались и самым древним хмельным напитком, и этим весенним воздухом, настоянным на свежести майского дня, запахе сосен, окружавших, словно былинные часовые, дачу Мещерских, и ароматом остывающих углей. Обе Софьи совершенно искренне наслаждались природой, а также обществом друг друга. Мещерская одной рукой поглаживала плечо Софьи, в другой держала стакан.