Кухтик, или История одной аномалии
Шрифт:
При каждом слове он судорожно кивал.
– Батарейку ему смени, - хрипло произнес Второй Член Органа, оторвавшись от разглядывания зеленого сукна.
Референт, стоящий за спинкой кресла Первого Члена, быстро произвел какие-то манипуляции. Кивание прекратилось. Человек в кресле обмяк, уронил голову на грудь и спустя минуту протяжно, со свистом захрапел.
– Совещание закрывается, - произнес сидящий спиной к академику Член Органа.
– Все, значит... Ну, значит... свободны... И это... За работу давай. Побольше, значит, энтузиазьма...
Стоявшие
Уже у самых дверей одно из кресел неожиданно остановилось. Референт наклонился к сидевшему в кресле человеку, тот что-то сказал, после чего каталка повернула и поехала назад. Иванов-Бермудянский разглядел в ней Второго Члена Органа. Еще через секунду он, обомлев, понял, что каталка направляется прямо к нему. Он хотел встать, но не смог.
Второй Член Органа, остановившись перед академиком, проговорил слабым, скрипучим голосом:
– Это вы тут, говорят, насчет аномалий... Так вы уж там, этого, того... Постарайтесь уж, значит... Особенно насчет лазеров... Ну, и про нефть, конечно... А с финансированием мы, значит, того... На хорошее дело денег не жалко... Нам бы лазеры только... Обстановка-то сейчас - сам знаешь какая... Ох, сложная обстановка.
Он махнул рукой референту, и кресло на колесах снова покатило к золоченым дверям...
* * *
– Обстановка сложная, товарищи, - сказал старшина Халява и внимательно посмотрел на сидящих перед ним "дедов".
– Хреновая, можно сказать, обстановка... А потому...
Старшина сделал паузу, выждал несколько секунд и, набрав в грудь побольше воздуха, произнес:
– А потому... дембель откладывается.
Гробовое молчание было ему ответом. Сорок пять лохматых дембельских голов повернулись в его сторону. Сорок пять пар глаз, не моргая, уставились на него. Особой теплоты в этих глазах он не увидел.
Молчание длилось недолго.
– Чего-о-о?
– произнес кто-то из "дедов".
Халява потупил взор, посмотрел на черные голенища своих сапог, потом глубоко вздохнул и поднял глаза. В тесной комнатушке для политзанятий на скамейках сидели собранные старшиной "деды", ожидавшие услышать долгожданный приказ о демобилизации.
– Приказ-то пришел... Но ввиду сложной обстановки... Временно... До особого распоряжения.
Он почувствовал, что в комнате становится душновато.
– Чего-о-о-о?!
– повторил ему в ответ тот же голос.
Голос принадлежал кому-то из сидящих в заднем ряду. Кому именно, старшина не успел заметить. Да сейчас это было и не важно. Важно было "удержать ситуацию под контролем", как выразился капитан, инструктируя его перед встречей с "дедами".
"Сам бы попробовал!" - со злостью подумал Халява.
– И что же будет?
– наивно спросил с передней скамейки рядовой Кухтик, который вопросов обычно не задавал
– Так я ж вас для этого и собрал, - схватился за спасательный круг старшина и продолжил, обращаясь непосредственно к Кухтику: - Мы ж сами понимаем, что дело сложное. И навстречу, как говорится, пойти готовы... Чтобы, как говорится, не обострять...
– Так чего с дембелем?.. С дембелем-то чего?
– враз выкрикнули несколько "дедов".
– Ну, так я ж сказал. Навстречу пойдем, - произнес Халява, вновь обретая зыбкую почву под ногами.
– Мы тут посоветовались и, стало быть, такое решение приняли. Приказ, значит, не велит всех сразу отпускать. А только чтоб понемногу, значит. Постепенно. Чтоб на боевых постах молодняком заменять по мере подготовки. Потому как - обстановка сложная. Контингенту не хватает...
– Да хрен с ней, с обстановкой, - донесся тот же голос из заднего ряда.
– С нами-то чего будет?
– С вами вот чего будет. Каждый месяц по пять человек отпускать разрешено. Пока молодняк, стало быть, подготовится.
Он кашлянул и для солидности добавил:
– Генерал разрешил. Согласно приказу.
У старшины в кармане лежал составленный им список "дедов" и очередность их увольнения. Но он понял, что оглашать сейчас этот список значит заварить кашу. Расхлебывать её в одиночку ему не хотелось.
– Со списком и с порядком увольнения ознакомитесь у капитана, - сказал Халява и, стараясь не выказывать излишней поспешности, направился к выходу.
На бумажке, лежавшей в кармане старшины, были перечислены фамилии всех отслуживших свой срок и подлежащих увольнению. Фамилия Кухтика стояла в этом списке последней...
Потянулись месяцы ожидания.
Каждый день сорок пять расхристанных "дедов" слонялись по плацу, курили возле казармы, лениво дрессировали салаг или просто лежали на двухъярусных койках, изнывая от тоски. Вопрос о том, как занять их хоть каким-то полезным делом, постоянно мучил Халяву. Приказать "дедам" копать канаву, с тем чтобы потом засыпать её (что обычно практиковалось в отношении новобранцев), было невозможно. Это грозило полным разложением молодняка. Да и не стал бы никто из "дедов" выполнять такой приказ. Они б ему накопали!
Поразмыслив немного и посоветовавшись с капитаном, старшина решил оставить все как есть. Решение оказалось разумным. Конечно, время от времени возникали мелкие конфликты с обалдевающими от безделья "дедами", но в общем ситуацию удавалось держать под контролем.
Каждый месяц очередная пятерка дембелей навсегда покидала казарму, устроив перед тем небольшую (и - по договоренности со старшиной - не на глазах у молодняка) "отвальную" пьянку. Прочие оставались ждать своего часа. Об "особом распоряжении", после которого можно было бы отпустить разом всех оставшихся дембелей, никто уже и не вспоминал.