Кухтик, или История одной аномалии
Шрифт:
Хирург Субботин поерзал в воздухе и переместился чуть вверх.
– Ну, к странностям быстро привыкаешь, - заметил он, поводя носком ботинка над стулом.
– Как говорит один наш друг, лечить пневмонию аспирином тоже довольно странно. Однако если других лекарств нет...
– Простите, Володя, - перебил его главный врач, - а что там в третьей палате? Это правда, что двое улетели?
– Улетели, Владимир Гершевич, - ответил Владимир Михайлович.
– Сестра не уследила. При проветривании. Впрочем, это
– М-да...
– Будкер, покачнувшись, достал из кармана платок, снял очки и начал задумчиво протирать круглые толстые стекла.
– Как это там?.. "Пьянящее чувство полета..."
– Пьянящее, пьянящее, - подтвердил Субботин.
– Сдается мне, хлебнем мы ещё с этим чувством... Может, в Минздрав позвонить?
Главный врач не успел ничего ответить. Дверь в кабинет распахнулась, и в верхней части дверного проема показалась голова. Она располагалась таким образом, что обладатель её, по всей видимости, висел в коридоре за дверью под потолком вверх ногами.
– А, вот оне где!
– хрипло произнес нежданный гость, точнее, одна голова его, ибо больше ничего из кабинета видно не было.
В ту же секунду ещё две головы высунулись с двух сторон - справа и слева. Торчали они строго горизонтально, одна напротив другой, и можно было предположить, что остальные части тела распластались тоже горизонтально вдоль стен коридора.
Все три головы принадлежали лицам мужского пола. Лица эти были одинаково угрюмы, небриты и имели одинаковый, слегка лиловатый оттенок.
– Вот где оне!
– повторила верхняя голова.
Две остальные хранили молчание.
– Чем могу быть полезен?
– спросил главный врач, приподнявшись над стулом и развернувшись в сторону двери.
– Чо?
– ответила вопросом на вопрос голова вверху.
Хирург Субботин предпринял более решительные действия. Он оттолкнулся ногой от стола, быстро переместился в пространстве и, оказавшись подле дверей, пристально глянул на визитеров.
– В чем дело?
– Голос хирурга был ровен, но суров.
– В чем дело, спрашиваю? Почему не в палате?
Две головы, торчавшие справа и слева, что-то невнятно хрюкнули и тут же исчезли. Верхняя голова дернулась, но осталась на месте.
– А чо?
– вновь переспросила она, снизив, однако, тон.
– Чо, уж и спросить нельзя?..
Субботин поднялся выше и оказался лицом к лицу с вопрошающим.
– Ну, - строго произнес он, - и что у вас за вопрос?
Владимир Гершевич Будкер быстро подплыл к коллеге и тронул его за локоть.
– Погодите, Володя, - сказал он.
– Погодите. Надо же вы-слушать. Возможно, что-то случилось.
– Во, во!
– хрипло заявила верхняя голова, осмелев от неожиданной поддержки.
– Случилось! Устроили, понимашь, хренотень! Ты мне ответь. Ежели
Голова обращалась непосредственно к Будкеру, изредка косясь на хирурга.
– При чем тут свобода?
– недоуменно спросил главный врач.
– Здесь, уважаемый, больница. Я бы попросил вас не волноваться и выполнять предписание врачей. Что же касается всех этих явлений...
– Явлений?
– Голова в дверях не дала ему договорить.
– Явлений, говоришь? Мы вот ещё разберемся, что вы тут за явления устроили. Чем это у вас тут колют, что народ, понимашь, как мухи, поразлетался... Душа вон вся извелась. Ей покой нужен. Хоть стопаря для покою принять. Ан нет! Обратно взад - лежи и не двинься. Сколько ж терпеть-то?
Будкер висел перед дверью в растерянности.
– Ну чо?
– заявила голова, обретая все большую уверенность.
– Чо народу-то сказать? Народ душу облегчить желает. Хоть по грамулечке принять. А? Это ж вредительство получается какое-то.
– Агась!.. Врачи-вредители!.. Так их, Семен!
– вякнул за дверью писклявый голос.
– Все, начальник!
– грозно произнесла голова в дверях.
– Кончай тянучку! Пущай сестра окно отопрет! А то, гляди...
Владимир Гершевич Будкер тяжело вздохнул и развел руками.
– Ну, знаете...
– начал было главный врач, но тут в диалог вмешался хирург Субботин.
– Брысь отсюда!
– рявкнул он, подлетев на полметра.
– Марш в палату! Завтра же выпишу, к чертовой матери! Марш!!
Дверной проем моментально очистился. В коридоре раздался невнятный шум, кто-то стукнулся о стену, кто-то громко выругался, и через мгновение все стихло.
Оставшись одни, врачи несколько минут молча парили посреди кабинета.
– М-да, коллега, - печально вымолвил наконец Будкер.
– Летальный исход... Извиняюсь за каламбур.
– Ну, это вы как-то уж очень пессимистично, Владимир Гершевич, возразил Владимир Михайлович.
– В конце концов, здесь и не такое бывало. Даст Бог, со временем все образуется. Глядишь, попривыкнет народ. Вон посмотрите на улицу. Видите, летят человечки. И ничего. Летят себе и летят.
Он указал пальцем в окно, где за пыльным стеклом медленно проплыли два силуэта.
* * *
Беня с Кухтиком летели вдоль узкой улицы, изредка задевая ветки придорожных деревьев, с которых на выщербленный асфальт падали желтые листья. В конце улицы над покосившимся ларьком кружила небольшая толпа. Время от времени там раздавались громкие крики.
– Да куда ж ты прешь?
– донеслось до Кухтика.
– Поналетели без очереди, козлы! В хвост, давай в хвост!
– Отвали!
– проверещал чей-то голос.
– Убери мослы, ниже спущайся! Занято здеся!