Кухтик, или История одной аномалии

Заворотный Валерий

– Порхаешь, киска, - хохотнул Местный Начальник и, подмигнув отпрянувшим к стене милиционерам, шлепнул её по бедру.
– Тащи ключи от кабинетов. Будешь дела сдавать. Закончишь - лети в Лукичевку. Меня на озере найдешь. Травка там и прочее... Давай, приступай!

Местный Партийный Начальник города Лукичевска Николай Николаевич Тюлькин распластал руки, напрягся, крякнул, стремительно вылетел в окно и взмыл к синему небу...

* * *

В маленькой комнатке на первом этаже лукичевского кастрюльного завода над обшарпанным

квадратным столом, поджав ноги, не касаясь деревянных скамеек, в воздухе висели четыре человека. В ладонях у каждого из них было зажато по несколько пластмассовых костяшек.

– Гадство какое, - проворчал первый игрок.
– Теперь и по столу толком не шибанешь, к потолку подбрасывает. Во удумали, гады.

– Ничо, - задумчиво сказал второй и, изловчившись, бросил на стол костяшку.
– Не такое видывали. Шесть-два, мать твою!

– Шестерочки вышли, - сказал третий игрок.
– Теперь, Иваныч, нам с тобой попрет.

Он оглядел висевших рядом и, чуть опустившись вниз, аккуратно пристроил свою костяшку к длинной загогулине из пластмассовых квадратиков.

– Вот вам по двоечке!

Четвертый мужчина, ноги которого почти касались скамейки, почесал свободной рукой за ухом, помедлил и, переведя тело в горизонтальное положение, молча припечатал костяшку к крышке стола. Его подбросило вверх.

– Во дает Иваныч!
– Первый игрок мотнул головой и закачался, как маятник.
– Проехали!

Очередь ставить костяшку перешла к соседу. Тот долго раздумывал, подсчитывал что-то в уме, потом накренился в воздухе, ухватился за край стола и ударил-таки по нему со всей силы.

– Дубль, едрен корень! Знай наших!

Два игрока вздохнули и, разжав ладони, бросили костяшки вниз.

– Считай, - хмуро сказал первый игрок.
– Не везет нам нынче. День уж такой, видать.

Второй игрок медленно опустился вниз.

– Не, ребята, - произнес он, собирая костяшки в кучу, - вы как хотите, а я в партком полечу. Пущай кончают эту фигню. А то что ж получается? К станку-то теперь как? Веревкой, что ли, привязываться? Хотя в инструменталку летать, пожалуй, сподручней будет. Может, они, хмыри, нормы снова поднять задумали? Может, для того все и учудили? Как думаешь, Иваныч?

– С них станется, - проворчал Иваныч из-под потолка.

– А чего?
– сказал третий игрок.
– И то правда. Полетели, разберемся. Расценки, суки, пусть повышают за эту летучку. Или талоны лишние пусть дают. Я им не воробей - по цеху разлетывать. Давай в партком! А то, может, к директору. Он давеча чего обещал?

– Ладно, кончай базар. Полетели, - заключил сверху Иваныч и, оттолкнувшись от потолка, заскользил к двери.

Четверо игроков вылетели из комнаты в темный узкий коридор, выстроились цепочкой, и вскоре фигуры их растворились вдали...

Директор кастрюльного завода Соколов В.А. распластался над своим рабочим столом.

От стола к директору тянулся тонкий телефонный шнур.

– Да нет же! Какой план?
– кричал он в трубку.
– Я ж тебе говорю летают все!.. Что? И ты летаешь? Ну и хрен с тобой, летай! А мне-то что делать? Ладно, в цеху бардак, так ведь склад у меня открыт, попрут же все. Через забор попрут!

Директор, перебирая шнур, спустился пониже и глянул в окно.

– Точно, так и есть! Вон, понесли уже. Вохра в дверях застряла. Эх, мать, что делают!.. Ты вот что. Ты давай Местному звони. Пусть хоть кого пришлет. Мне ж головы не сносить! Мне ж партбилет на стол! Завтра же!

В трубке затараторил невнятный голос.

– Что?
– прокричал директор.
– Как опечатали? Кого?

Он вытянулся и повис ногами вверх.

– Как это нет партии? Ты что, нажрался с утра?

Трубка снова забубнила что-то быстро и глухо. Соколов В.А. широко раскрыл глаза, перевернулся над столом и уставился на большую, занимавшую полстены кабинета доску, обтянутую красным бархатом. С доски на него смотрели члены Высшего Органа.

– Что-о-о?
– прошептал он в трубку.
– Запретили?.. Врешь!

Послушав ещё несколько минут далекий голос, директор кастрюльного завода выпустил трубку из рук и, обмякнув, повис над креслом.

Дверь в кабинет распахнулась. На пороге показался толстый взлохмаченный человек.

– Здрасте вам!
– громким голосом выпалил он, подлетев от двери к столу.
– Это что ж у нас происходит? В партком, понимаешь, народ валит, а он висит себе, лясы точит.

Толстый человек вытащил из кармана платок, вытер вспотевший лоб и, пытаясь снова засунуть руку в карман, перевернулся через голову.

– Снова меня подставляешь? Мне к Местному через час, а у тебя что с планом? Тебе какой срок дали?

Соколов В.А. молча висел у стены кабинета.

– Думаешь, в столице заваруха, так за план не спросят? Погоди, очухаются и всех потянут. Думаешь, если летать теперь дозволили, так спрос меньший будет? Вот теперь-то с кресел и полетим! Или снова на ковер хочешь? Билетом не дорожишь?

Директор кастрюльного завода медленно вытянул руку, на секунду застыл и вдруг ударил ладонью по спинке стоявшего внизу кресла.

– Билет, говоришь?
– произнес он, глядя сверху вниз на потного толстяка.
– Пугать приперся?

Толстяк испуганно отпрянул в сторону.

– Двадцать лет билетом пугали!
– крикнул директор, окончательно потеряв контроль над собой.
– Всю душу вытрясли, засранцы!

Толстый человек вылупил глаза и испуганно оглянулся.

– Ты что, Василь Саныч? Пьян, что ли?
– залепетал он, вертя маленькой головой на короткой шее.
– Я ж это... Я ж насчет плана. Сам понимаешь, всех же потянут. Точно говорю. Не будет плана - прощайся с билетом.