Кукла в чужих руках
Шрифт:
Он протянул ладонь и после рукопожатия дернул меня к себе:
— Потанцуем, Соня!
Отказываться я не стала — не все же пялиться на незнакомых людей в собственной комнате! Я чувствовала, что нравлюсь этому мальчишке, и это было приятно. Он назвался Владом и весь вечер крутился возле меня, подливая в мой стакан.
В полночь мы дружно выкатились из дома. Стояла поздняя весна, и сладкий запах черемухи разносился по улицам. Влад обнимал меня за талию, прижимаясь все ближе и теснее. И когда компания остановилась, чтобы перекурить, он увлек меня в соседнюю подворотню. Пользуясь темнотой, притиснул
— Меня сейчас стошнит… — пробормотала я.
Язык заплетался и это звучало: «Мея шичас шошит». Парень мгновенно отлип и закричал:
— Слышь, Жмур! Твоей сеструхе плохо! Иди помоги!
В светлеющем проеме арки показались две фигуры: Кирюха в обнимку со своей подружкой.
— Фу! — сморщила нос девчонка, и меня тут же вырвало. На ее туфли.
Она взвизгнула, выругалась, послала подальше Кирюху, который попытался оправдать меня, и убежала. Влад незаметно слился следом.
— Как так-то, Софико?! — горестно вопрошал Кирюха, придерживая мои волосы.
— Хочешь, признаюсь? — Я пыталась держаться прямо, но меня покачивало.
— Ну?
— Я специально! Чтобы ты прекратил с ней гулять и мы снова пошли на площадку!
— Глупая ты, Сонька. И пьяная.
— А вот и нет! Спорим? — я напрягла остатки речевых навыков. — В недрах тундры выдры в гетрах тырят в ведра ядра кедров!
— Ха! — обрадовался он, — Выдрав с выдры в тундре гетры, вытру выдрой ядра кедра! — отчеканил и показал мне язык.
Я расхохоталась и предложила на спор пройтись с закрытыми глазами по прямой. А потом что-то еще. А потом нам было уже не остановиться. Фортуна в тот вечер мне благоволила — так у Кирюхи появилась ласточка на запястье.
Возвращаясь от Машки Кантарии, я все думала о прошлом. Могли бы наши отношения сложиться иначе?
Домой я пришла совсем разбитая. Бросила серьги в вазочку на столе, а сама упала на кровать. Заснула, даже не раздевшись, и в горячечном сне снова чувствовала чье-то незримое тяжелое присутствие. Словно кто-то пытался подчинить мою волю, заставить сделать нечто ужасное и необратимое. Но потом вернулась с работы мама, разбудила меня и принялась лечить.
Уже через два дня я чувствовала себя достаточно сносно, чтобы прибраться в комнате к приходу гостей. Мне вообще-то пофиг, убраны ли вещи в шкаф, вымыт ли пол и протерта ли пыль с полок, но гости ожидались исключительно мамины: тетя Света и тетя Оля, и мама строжайше обязала меня навести порядок. Они все втроем работали в одном салоне красоты.
Вечером после работы тридцать первого они заявились к нам. Мама, помогая тете Оле повесить длинный серебристый отороченный мехом пуховик на вешалку, окинула меня пренебрежительным взглядом.
— Соня, ты чего в таком виде? Хоть бы причесалась!
— Ой, да мы ее сейчас сами причешем! — засмеялась тетя Света и подмигнула глазом с длиннющими приклеенными ресницами. — Причешем, умоем, накрасим!
Тетя Света гораздо моложе моей мамы. Она парикмахер, и, если бы я рискнула сменить имидж, то доверилась бы ей, потому что у нее самой стрижка отпадная, асимметричная: коротко с одной стороны и гораздо длиннее с другой.
— Вот ты ее сейчас умоешь-накрасишь, и она сбежит! — подхватила тетя Оля, стоя перед
Расскажешь им, как же! Они лучше меня разбирались в новых веяниях, судя по татуировкам тети Светы и припухшим губам и высоким скулам тети Оли.
— Не убегу, — сказала я, — у меня температура. Я при смерти.
— Не говори глупости! — Тетя Света обхватила меня за плечи и потащила на кухню.
— А моя сбежала, — донеслось из коридора. — Даже спасибо не сказала, только след простыл!
— На, держи, — сунула мне в руки пакет тетя Света, — доставай продукты, мечи на стол!
— Тетя Света, давайте сразу в комнату пойдем. — Я развернулась на сто восемьдесят градусов.
— Давайте! И не зови меня так, не такая уж я и тетя!
— И меня не зови! — вклинилась тетя Оля.
— Тогда уж и меня не зови! — весело подхватила мама.
С их приходом стало очень живо, они наводнили нашу квартиру смешками, запахом духов и чего-то очень женского, что есть только в дорогих салонах красоты. В себе я такого никогда не ощущала, а когда изредка заходила к маме на работу, то прикидывала, каково это — быть такой женственной, ухоженной и красивой.
В парикмахерском зале всегда было шумно от гудящих фенов, в воздухе пахло краской для волос и шампунем. Мастера деловито орудовали расческами и кисточками. Было в них что-то от художников у мольбертов. И невзрачная, как пустой холст, женщина через несколько часов превращалась в произведение искусства.
Глядя на старания мастеров и клиенток, которые сидели в креслах с намотанными на голову полосками фольги, я ужасалась тому, сколько же надо тратить на красоту сил, времени и денег. Мне всегда казалось довольно глупым улучшать свою внешность и подстраиваться под мужской вкус. Но, глядя на маминых подруг, я невольно вспоминала Кантарию. Интересно, лет через двадцать станет ли она на них похожа? Наверное, да. Но мамины коллеги мне определенно нравились. И я в очередной раз поймала себя на мысли, что снова завидую Машке.
Не прекращая хихикать и подтрунивать друг над другом, мама, тетя Оля и тетя Света быстро поставили на стол салатики, колбасу, сыр, водрузили в центр бутылку шампанского, и я присоединилась к ним.
— Ну что, девочки, давайте проводим старый год? — предложила тетя Света и принялась откручивать проволоку на пробке бутылки с шампанским.
— Да уж, — томно отозвалась тетя Оля, — пускай уходит поскорее. Как я его пережила, вспоминать противно!
— Олечка, я тебя так понимаю, — мама участливо обняла ее за плечи, — развод — дело неприятное. Сама вспоминаю с содроганием, хоть и десять лет прошло!
— Светик! Провожать водкой надо! — встрепенулась загрустившая тетя Оля.
— А у нас есть?
— Есть, — мама покосилась на меня и достала из шкафа початую бутылку.
Я пожала плечами и уткнулась в тарелку с оливье. Гостьи звякнули рюмками.
— Нет больше нормальных мужиков! — Тетя Оля смачно хрустнула маринованным огурцом. — Тенденция такая — разводиться!
— С чего ты решила? — Мама заботливо придвинула ко мне тарелку с бутербродами. На желтом масле апельсиново рыжела красная икра.