Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
— Какой приятный сюрприз, что тебя ко мне так срочно привело?
— Соскучился? — без тени радости от их встречи задал риторический вопрос Учиха, пытаясь остановить прозорливую руку женщины, потянувшуюся уже к пуговицам его рубашки.
— Если ты соскучился, почему останавливаешь меня? — с любовным трепетом прошептала Кагуя. Но все возмущения поглотил страстный поцелуй. Учиха впился в её губы, подавляя и подчиняя, подхватил под талию и бросил на диван, нависнув сверху.
— Ты обещала мне место Мастера.
Кагуя прогнулась, острыми красными ноготками проведя по огрубевшей
— Ты ведь знаешь, что Мастер вышел из-под моего контроля.
— Да, но это не значит, что он потерян из твоего ока. Ты ведь все еще держишь с ним связь?
Кагуя облокотилась, чуть поднявшись, Мадара сидел рядом, игриво накручивая платиновый локон на палец, и смотрел необычайно нежным взглядом, на какое было способно его чёрствое, огрубевшее с годами сердце.
И Ооцуцуки попала в плен нитей, которые вились вокруг неё не первый год, как бабочка она вспорхнула в паутину. Очертила скулу мужчины и прильнула к его шее, оставляя алые следы помады.
— Да, я знаю, как выйти с ним на связь. Но, может, поговорим о нем после?
Ооцуцуки зашипела от боли — с такой силой схватил Мадара её запястье, хорошенько встряхнув, с нажимом пробасив:
— Так давай покончим с этим сегодня же, вызови его на встречу.
Смутившись от такой настойчивости и грубости, якудза попыталась вырвать руки из его хватки, но лишь причинила себе боль — пальцы Мадары — настоящие стягивающие жгуты.
— Мне больно.
Пальцы его разжались, Кагуя опустила глаза — там, где он сжимала её руку, остались белые пятна в виде полумесяцев на коже — следы впившихся ногтей.
— Прости, — смягчился Мадара, придав толику заботливости. — Но посуди сама, к чему тебе ждать, когда Мастер захочет от тебя избавиться, а я уверен, что рано или поздно к нему придет подобная мысль. Ведь наверняка тебе известно его настоящее лицо. Я ведь прав?
Кагуя стушевалась, одернув руки, но Мадара пресёк попытку увильнуть из его власти и обнял женщину, продолжая нашептывать слова змея-искусителя.
— Не может же быть так, что великая глава клана Ооцуцуки была всего лишь пешкой в руках Мастера, как эти олухи Орочимару и Какудзу.
Кагуя и сама безуспешно пыталась выманить Мастера, чтобы устранить. Но ни один из планов не увенчался успехом. Мастер, будучи искусным интриганом и манипулятором, будто чуял, что против него плетутся интриги, и залег на дно. Откуда было знать Ооцуцуки, что виной тому была неудавшаяся попытка убрать ненавистного родственника.
— Нет, — коротко ответила Кагуя. — Никакая я не пешка. Я знала Мастера задолго до Орочимару и Какудзу.
— Как это возможно? Я думал, что вы познакомились два года назад, — Мадара осыпал шею замлевшей женщины поцелуями.
— Мы были знакомы со времен клуба Акацуки, это я немного помогла ему его заполучить. А он в благодарность вдохновился моим образом при создании дизайна “Потрошителя”, ааах!
Учиха с невероятной стойкостью дернулся лишь на мгновение, после чего лицо его озарила злобная насмешка.
— Вот как. В таком случае почему бы тебе от него не избавиться и не найти новый клуб для меня?
— Я не могу, он отказывается от встречи со мной под любым предлогом.
— Нет! Звони сейчас! — настойчиво прорычал Мадара, развернув Кагую и взяв её лицо в свои ладони. — Сейчас, Кагуя, договорись о встрече сейчас. Скажи, что это касается Учихи Мадары, поверь, он поймет и вылезет из своей треклятой норы! У тебя есть тихое место, где можно совершить убийство? Пускай Зетцу убьют его! Место, где можно было бы выстрелить в голову за спинами его охраны!
Иногда мы бываем так слепы, что видим ложь, но не хотим её признавать, иначе бы это ранило наше самолюбие. Кагуя Ооцуцуки, будучи наследницей клана Якудза, выросла из капризной девушки в горделивую женщину, но со своими слабостями и пороками, как и причитается любому человеку. Кагуя и сама желала убрать Мастера — слишком много он знал такого, что могло ударить по её репутации. Держа в руках марионетку, она и не заметила, как стала куклой. И в страхе потерять власть она согласилась. Позвонила Мастеру, который не был рад её слышать, несмотря на свой фривольно-радостный тон.
— Мой Мастер, — начала необычайно почтительно Ооцуцуки. — Мне нужно встретиться с вами.
— Я выйду с тобой на связь в другой раз, я занят.
— Сегодня. Это касается Учихи Мадары.
Мадара не мог слышать голоса самого ненавистного ему человека, чьи слова лились сладким ядом, но готов был поклясться, что в разговоре воцарилась тишина, подобная тяжелому пологу. Во всегда холодных глазах Кагуи заискрилась небывалая горечь прошлых обид.
— Хорошо, я приеду.
Кагуя назвала местом встречи — склад у завода, где проходило её собрание со Змеем, Финансистом и Акулой. Мадара оказался очень жаден до устранения соперников и весьма предусмотрителен как союзник. Предложил убить двух зайцев одним выстрелом, вызвав раньше Мастера Орочимару, Какудзу и их новенького с акульей маской, но убить их до прибытия великого гуру их самопровозглашенной секты.
Ооцуцуки последней разговаривала с Хошигаки Кисаме, который усталым, расстроенным тоном заявил, что его отвлекают от семейного обеда, но пообещал явиться вовремя на их место встречи.
Они с Мадарой ехали в автомобиле, который вел черный Зетцу, чье лицо полностью скрывали маска и капюшон. Белый Зетцу сидел рядом с водителем, тих и спокоен, без привычки отпускать комментарии по любому вопросу.
Кагуя раздавала властные приказы по поводу их слишком эксцентричного и внезапного плана убийства. Без излишеств убить и сжечь все к чертям, на что Зетцу чинно кивали, не отрываясь от дороги.
Мадара вел Кагую под руку по грязной, заплеванной дороже склада так, будто знал самые потаенные углы обители маргиналов как свои пять пальцев. Ооцуцуки оглядывалась на идущих позади племянников, но ни один из них так и не вымолвил ни слова.
— Эта комната подойдет? — спросил Учиха, остановившись у того самого помещения, где проходило их собрание.
Странное волнение заклокотало в груди всегда хладнокровной женщины, которую, казалось, не страшит даже сам Чёрт. Она схватилась за ручку, чтобы не потерять равновесие, и дернула вниз. Петли заскрипели, открывая затхлую, пропахшую сыростью обитель, куда вступили четыре тени.