Куколка

Фаулз Джон Роберт

О:Еще и матушкиной. Мы все живем во Христе.

В:Пренебрегая элементарным почтеньем и мирскими сословьями, так, что ль?

О:Нет. Ежели только почтенье и сословье не препятствуют свободе совести.

В:Сие не дает тебе права быть дерзкой.

О:Тогда не замай нашу веру.

В:Мы тратим время. Давай-ка об тебе. Когда вы поженились?

О:Августа

второго дня.

В:И супруг из вашей секты?

О:Мы уж не квакеры. Он Пророк.

В:Какой еще пророк?

О:Потомок тех, кто лет пятьдесят назад прибыл к нам из Франции. Их называли «Белые рубашки».

В:Камизары? ^{135} Разве они еще остались?

О:Нас чуть больше сорока, кто верит в пророчество об скором пришествии Христа.

В:Муж французских кровей, что ль?

О:Нет, англичанин.

В:Родители тож примкнули к пророкам?

О:Да, а еще мой дядя Джон Хокнелл, кто дружен с братом Джеймсом Уордли, нашим старейшиной и учителем.

В:Что, квакерства тебе уж не хватало?

О:Нет, с той поры как узнала об пришествии Христа. Но об Друзьях плохо не скажу. Они добрые люди.

В:Муж знал об твоем позорном прошлом?

О:Да.

В:Знал, что рогат и ведет к алтарю икристую бабу?

О:Его украшали не рога, но христианская доброта.

В:И впрямь святой пророк. Значит, из жалости тебя взял?

О:И по святой любви. Ибо сказал Иисус: «И Я не осуждаю тебя».

В:Не ты ль говорила Джонсу, что зареклась от всякого мужа?

О:В ту пору я не знала, что беременна.

В:Значит, обвенчалась ради ублюдка?

О:Ради души того, кто родится. И своей тоже.

В:Что за союз без истинного супружества?

О:Сего не понимаю.

В:Муж твой наделен плотскими правами?

О:Он довольствуется тем, что имеет.

В:Сие не ответ. Потребно «да» иль «нет»… Чего молчишь?

О:Ответить совесть не велит.

В:Мне надо знать.

О:От меня не узнаешь. И муж, что ждет на улице, не скажет. Зови его.

В:Опять строптивеешь? Отвечай!

О:Про

его сиятельство спрашивай что хочешь, на все отвечу. Об сем не скажу.

В:Делаю вывод: олух тебя опекает, но доступ к телу ему заказан, так?

О:Думай как угодно. Что позорнее: мое молчанье иль твой нос, что суется в чужие дела? Говори об той, кем я была, твои вопросы сродни плетям, они заслуженное наказанье за былую мерзость. Но кем я стала — не твоя забота, ничья вообще.

В:Кто тебя обрюхатил?

О:Слуга его сиятельства.

В:Не ошибаешься?

О:В тот месяц других я не имела.

В:Что? Шлюха дала одному мужику?

О:Пришли краски… регулы, а после я уехала из борделя и была только с ним.

В:Разве его сиятельство тобою не пользовались?

О:Нет.

В:Как так — нет? Зачем же они тебя наняли?

О:Для другого.

В:Но ведь в пещере сам Сатана тебя покрыл, не так ли?.. Опять молчишь? Не ты ль рассказывала Джонсу?

О:Я говорила то, во что он поверит.

В:Но правду не открыла?

О:Нет.

В:Соврала?

О:В том — да.

В:Зачем?

О:Чтоб не совался куда не надо. Чтоб самой стать истинной христианкой и покорной дочерью. Вот зачем.

В:Ты не подумала о близких его сиятельства, кто уж отчаялся увидеть сына?

О:Сочувствую их страданью и неведенью.

В:Не ты ль тому причина?

О:На все воля Божья.

В:Но простит ли Он тех, кто постыдно пренебрег христианским долгом?.. Отвечай.

О:Отвечаю: Он простит тех, кто утаил правду, коей никто не поверит.

В:Что значит — никто не поверит?

О:А то и значит. Увидим, поверишь ли ты.

В:Да уж, увидим, голубушка, и не дай тебе бог, чтоб я не поверил. Но так оно и будет, ежели не оставишь свои увертки. Говори, правда ль не знаешь, что сталось с тем, кто наградил тебя пузом?

О:Правда.

В:Клянешься?

О:Да.

В:Ну так я извещу: он мертв.

О:Что?