Кулачные бои в легком весе
Шрифт:
Когда он подарил мне кольцо, я чуть не лопнула от счастья. Мы стояли у канала на закате в ноябре, на холодном и колючем ветру, и красные лучи солнца вместе с заревом литейных цехов окрашивали кирпичи Типтона в мягкий розовый цвет жимолости. Джем вынул кольцо из жилетного кармана, протянул мне и сказал:
— Оно не золотое, Энни, но я обещаю тебе и золото, и все, что есть в этом мире… Выйдешь за меня?
Как тут было не расплакаться, согласитесь: розовый свет, колючий ветер и мой избранник с кольцом, сделанным собственными руками.
Но я попыталась увидеть, куда ведет эта дорога, и разглядеть вокруг знаки и предвестья. В итоге я решила, что мы поженимся, обязательно поженимся, но сначала предстояло позаботиться о Билле, чье зрение ухудшалось с каждым днем, и о его пабе. Мне нужно было раздобыть деньги, много денег, чтобы не приходилось все время балансировать на краю бездны. А кроме
Поэтому мы с Джемом все обсудили и отправили записку Пэдди Такеру, и однажды вечером тот пришел в «Чемпион» и сказал, что готов устроить еще один бой для Задиры и Дочери Громилы. Он предложил провести соревнование на участке поля за пивной, а если удастся раздать листовки и развесить афиши, то соберется приличная толпа. Билл принял его условия и вместе с Джейни принялся распространять весть. Пэдди предупредил, что это будет не свободный бой для любого претендента, а настоящий призовой матч. Вскоре фермер из Лестершира по имени Инглби Джексон вызвался выступить против Джема, однако у Пэдди возникла проблема с поиском женщины, готовой сразиться со мной. Но перед уходом ирландец сказал:
— Не беспокойся, мы все устроим. Кажется, я знаю, кто может выставить подходящие призовые. Доверься Пэдди.
Мы решили, что поединок состоится назавтра после Рождества, когда наступает День подарков, и Пэдди захлопал в ладоши:
— Замечательно! Хороший бой — лучший подарок!
Незадолго до праздника сестры Уоррен попросили меня продемонстрировать свои умения и написать письмо в Бирмингем епископу, который давал церковные деньги для нашей маленькой школы. Этот очень важный и видный человек в церкви, все равно что лорд или король в светском мире, желал знать, какая работа проводится в приходе в пользу бедных. Мисс Эстер пояснила, что для репутации нашей школы будет очень хорошо, если ребенок, не умевший читать и писать еще полгода назад, сможет отправить епископу приветственное послание, составленное по всем правилам. Мисс Уоррен также отметила, что и ее отец порадуется, ведь епископ — его начальник. Правда, она сказала не «начальник», а «руководитель», но тут разницы нет.
Поэтому я как следует подумала над тем, какие слова написать, и примерно за неделю, попутно работая в пивной, сочинила такой текст:
Его преосвященству
епископу Бирмингемскому
С глубочайшим уважением прошу Вас обратить внимание на это письмо, написанное собственноручно мной, мисс Энни Перри из Типтона.
Я учусь в школе для бедных нашего прихода, над которым попечительствует преподобный Элайджа Уоррен из новой церкви Святого Спасителя на Холме. Обучением детей в классах занимаются дочери преподобного, мисс Эстер и мисс Джудит. Обе они весьма умны и доказали свои навыки в преподавании грамоты юной бедноте нашего прихода.
Всего за полгода до написания Вам этого письма я не умела читать и писать, никогда не держала в руках Библии и не слышала содержащегося в ней Слова Божьего. Я жила во тьме и неведении о Его славе. Постигнув чтение и письмо в школе, я теперь могу читать Библию и делаю это каждый день. Сестры Уоррен наставляют меня в понимании стихов, глав и книг Библии. Знание Слова Божьего поистине открыло мне глаза.
Также мисс Эстер учит меня читать новости об империи и деяниях ее королевского величества. Мисс Уоррен получает немало познавательных газет и журналов, которые я читаю, чтобы обсуждать с ней многие интересные вопросы, такие как война и политика, а также получать сведения о росте и падении цен на железо, сталь, уголь и пшеницу в нашем королевстве, что весьма важно и для жителей Типтона, где делают железо и добывают уголь.
Мое сердце было чрезвычайно тронуто поэзией, с которой познакомила меня мисс Эстер. Я прочитала работы мистера Китса, мистера Вордсворта и мистера Роберта Бёрнса, и все они глубоко поразили меня и наполнили мое сердце теплом и красотой. Пожалуй, поэзию мне нравится читать больше всего.
Ваше преосвященство, я хотела бы выразить Вашей церкви почтительнейшую благодарность за возможность для такого бедного ребенка, как я, обрести дар чтения и письма, открывший мне глаза на славу Господню в нашем мире, полном порока и нужды.
Я круглая сирота и выросла при попечении и заботе мистера Уильяма Перри, владельца паба «Чемпион Англии» на Спон-Лейн. Он стал мне добрым и любящим отцом, и я рада, что теперь могу читать и разъяснять ему записки, которые он получает от магистратов и констеблей по поводу штрафов за драки и беспорядки, которые мистер Перри учиняет
С пожеланиями Вашему преосвященству мирного и счастливого Рождества и благодарностью за время, уделенное чтению этого письма,
Я была довольна письмом и, думаю, отправила епископу достаточно слов благодарности в адрес сестер Уоррен. Кое-где я немного приврала: например, о том, что читаю Библию каждый день, пусть обычно я и правда уделяла этому много времени. А еще я назвала себя круглой сиротой, хоть и не была уверена, что мама в самом деле умерла. Но мой родной отец точно умер, так что наполовину сиротой я была в любом случае.
Мисс Эстер и мисс Джудит просили меня сначала показать им письмо, которое я собираюсь послать, но, сочинив текст до конца, я так им гордилась, что пошла на почту и отправила его по адресу: «Епископу Бирмингемскому, Бирмингем, графство Уорикшир». Начальница почтового отделения заверила меня, что письмо обязательно дойдет.
Глава семнадцатая
Кэп Фого сам удивился тому, что подрядился перевезти четыре огромные чугунные угловые стяжки по заказу Манчестерско-Бирмингемской железнодорожной компании. Он слыхал, как только достроят последний мост, откроется линия на Манчестер и основную часть угля, железа и гвоздей из Типтона на север начнут возить товарными вагонами. На юге уже так и произошло. Кэп больше не водил баржи с грузами в Бристоль, как делал много лет подряд: все грузы взяла на себя новая железная дорога.
Стоя у румпеля угольной баржи, тащившей на север огромные Г-образные конструкции, Кэп понимал мрачную иронию: он собственными руками помогал лишить себя работы.
Он даже установил на баржу паровой двигатель, и теперь она с шумом тащилась по тихому каналу, выплевывая нелепые облака дыма и пара. Конечно, так получалось быстрее, но Кэп скучал по тихому топоту копыт и скрипу каната. Постоянный лязг и гул двигателя действовал ему на нервы всю дорогу. А еще ему пришлось нанять двух молодых гвоздарей, чтобы проводить баржу через шлюзы, потому что Билл Перри больше не мог работать, а зрение у него затуманилось настолько, что глазами ему служили Джейни и Энни. При этом Кэп был вынужден нанимать двоих здоровенных парней, чтобы выполнять работу, с которой Билл справлялся один. Сейчас парни дремали на носу баржи в ожидании следующего шлюза.
Железная дорога тянулась на северо-запад в основном параллельно каналу, держась ровной местности и огибая холмы, где это было возможно. Но ветке, строительство которой сейчас заканчивали, требовалось пересечь овраг на самой окраине Нантвича, чтобы встретиться с путями, следующими от Ливерпуля и Манчестера. Стяжки высотой в три человеческих роста, которые везла баржа, как раз и предназначались для каменных колонн, по которым линия должна была пересекать бездну.
Там, где каналы поднимались и опускались на шлюзах или проходили прямо сквозь холмы по тоннелям, железная дорога шла по верху, подминая под себя все, что оказывалось под ней, — так представлялось Кэпу.
И все же железнодорожные компании приносили хорошие деньги, и новые пути строились повсюду. Нынешнее время назвали «железнодорожной манией», и в Лондоне за счет спекуляции на ценах обретались и сжигались целые состояния. В газетах Кэп прочитал, что только за год парламент принял 272 закона об учреждении новых железнодорожных компаний.
От перемен, сопровождающих бурное строительство вокруг Типтонской гавани, где Кэп держал свои баржи, у него в последнее время кружилась голова. Дня не проходило, чтобы рабочие не возводили новые стальные леса или не сносили дощатые хибары, теснившиеся вдоль берега канала. Спокойствия, которое Кэп находил за «Чемпионом» летними вечерами, больше не было. С привычного места на корме баржи, глядя на запад в сторону Билстона, он больше вообще не видел зелени. Большая часть деревьев, что когда-то росли вдоль бечевника, зачахла и погибла давным-давно; листья у них почернели от копоти и железной пыли. Поодаль, где раньше был луг, теперь высились груды черного шлака.
Город тоже менялся. Новая железнодорожная станция с классическими колоннами, подпирающими широкий портик, выходила на центральную улицу, где едва ли не каждый день открывались очередные магазины и лавки: кооперативный магазин, ателье женского платья, булочная и скобяная лавки, даже торговля пивом. Кэп никак не мог взять в толк, откуда у людей деньги, чтобы шиковать в новых магазинах, ведь в многолюдных трущобах дети по-прежнему бегали босиком, с пустыми от голода глазами, а мужчины и женщины все так же работали по двенадцать часов в шахтах и гвоздарных мастерских. Почти все время над Типтоном висела неизбежная пелена клубящегося черного дыма.