Кулачные бои в легком весе
Шрифт:
Но у некоторых деньги все-таки водились — например, у богатеев с холма, которые по воскресеньям прохаживались в новом парке Виктории со свежеустановленной статуей графа Дадли, подальше от грязного порта, вид на который вскоре должны были закрыть липы, высаженные ровным рядом вдоль южной ограды. Вряд ли работники заводов, где отливались решетки ограды, по воскресеньям могли прийти сюда и гулять среди клумб по выложенным кирпичом дорожкам.
Кэп прищурился, выводя свою посудину к середине канала, чтобы пройти под мостом. В последнее время баржи на канале встречались все реже, и ему
Вот уж у кого деньги точно есть, подумал Кэп.
Всего неделю назад на Вулвергемптонской дороге снова ограбили двоих приказчиков. В последнее время те стали путешествовать парами, если везли деньги. Теперь из Бирмингема можно было добраться и на поезде, но Кэп подозревал, что подручные расковщиков решили сэкономить несколько пенни, отправившись пешком и неся сумки с деньгами в руках.
Приказчики считали себя в полной безопасности, потому что Черный Плащ не объявлялся уже несколько месяцев, а у них обоих было по заряженному пистолету. Они покинули «Чемпион» в пять, когда начало смеркаться, целый день проведя вдвоем за выпивкой за угловым столом, поскольку никто вокруг не желал с ними разговаривать. Кэп, сидя на табурете возле барной стойки, видел, как один из приказчиков зажег фонарь, прежде чем пуститься по дороге вверх по холму в сторону Вулвергемптона.
Деревьев и живых изгородей вдоль дороги уже почти не осталось, и приказчики, несшие деньги, решили: если уж Черный Плащ и пойдет на ограбление, то выберет дорогу, где укрытий больше.
Но они ошиблись. Дорога обогнула церковь и парк, а когда приказчики вышли в чистое поле, миновав сложенные штабелями стойки строительных лесов и кирпичи возле недавно возведенных домов, в темноте за спиной раздался топот копыт.
Их окликнули:
— Обернитесь, джентльмены!
Потом последовали вспышка и грохот пистолетного выстрела. Приказчик с фонарем получил пулю в плечо. От удара его отбросило в сторону, фонарь с лязгом упал на землю и погас.
— Убивают! — крикнул приказчик.
Другой запутался в собственной одежде, отчаянно пытаясь дотянуться до пистолета. Пока он силился нащупать рукоять, вопя: «Грабят! Убивают!», в него врезалась лошадь нападавшего, и бедолага оказался под копытами. При падении пистолет сам собой выстрелил, и в яркой оранжевой вспышке, на мгновение осветившей происходящее, перед насмерть перепуганным приказчиком предстал словно замерший во всполохе выстрела спешивающийся всадник в развевающемся черном плаще.
Ограбленные бегом вернулись в «Чемпион», где Энни перевязала им раны. Пистолетная пуля налетчика проделала в правом плече одного из них аккуратную дыру, но ему повезло: ни артерии, ни кости не были задеты.
Когда появился констебль, чтобы собрать показания, ему осталось только вздохнуть:
— За это время он мог уже и Бирмингем проехать. Завтра мы там все осмотрим. Возьмем фонари и проверим, не попытается ли он напасть еще раз.
— Тому, кто его поймает, положена награда в двадцать
Констебль Перкинс пожал плечами:
— В этих местах полно глухих дорожек и тропинок, сынок. Тут сам черт его не выследит, если не застать грабителя на месте.
Среди собравшихся в пивной посетителей многие поразились смелости и мастерству налетчика. Джок Конвей, седой шахтер-шотландец, покачал головой:
— Он никогда не убивает: только пуля в плечо. Должно быть, неплохо умеет управляться со стволом.
Сьюзи Джиу, пристроившаяся на коленях мужа, здоровенного бородача по имени Робин, добавила:
— К тому же в темноте… Он попадает человеку в плечо в темноте.
— Когда его поймают, окажется, что это солдат, вот увидите. Они умеют так стрелять, — вставил другой шахтер, вытянув шею, чтобы разглядеть, как перевязывают раненого.
— Да уж, в выдержке ему не откажешь, надо признать, — сказал констебль Перкинс.
— Раз уж он забирает деньги расковщиков, мне плевать, поймают его или нет, — откликнулась Сьюзи.
Тот из приказчиков, что не был ранен, напомнил:
— Однажды он взял и вашу плату, женщина. Черный Плащ не всегда ворует хозяйские деньги. Но какой же он здоровенный — чуть насмерть меня не затоптал.
Энни налила констеблю кружку пива и отправилась в кладовку за баром устраивать постели для ночевки приказчиков. Каждый заплатит ей по таннеру за постель и чай с хлебом, которые получит утром.
Билл весь вечер молча сидел в своем кресле у камина, попивая пиво. Он, казалось, ушел в собственные мысли, пока вокруг разыгрывалась драма с ограбленными приказчиками.
Констебль взял кружку и сел напротив Перри.
— Это вы, констебль? — спросил тот.
— Ага, Билл. Это Джек Перкинс.
— Будь у меня глаза получше, я бы помог найти этого грабителя.
— Знаю, Билл.
— Так что вы знаете об этом парне?
— Ну, он здоровый, — ответил констебль. — Носит черный плащ. У него есть лошадь, шустрый маленький серый пони. Выговор у парня местный. Еще он умеет стрелять из пистолета и знает, как скрыться, не оставив никаких следов после своего появления. Ага… Еще он носит красную ленту на левом запястье. Леди Уилсон-Маккензи ее заметила.
Билл вздохнул и откинулся в кресле, подставляя лицо теплу от горящих углей.
— Честно говоря, я желаю удачи этому парню, Джек. В самом деле. Нельзя винить человека за то, что он грабит приказчиков, которые, в свою очередь, грабят честных работяг.
Констебль Перкинс осушил кружку и тихо ответил Биллу:
— Да, пожалуй, нельзя. Но теперь нам придется за ним побегать, особенно когда сэр Эндрю узнает, что совсем рядом с Ардли случился еще один налет. Вот увидишь, сэр Эндрю еще напишет в Бирмингем главному констеблю.
Той же ночью в своем укрытии из веток и переплетенных папоротников в самой отдаленной и лесистой части Типтонской пустоши Черный Плащ пересчитывал деньги из сумок при свете костра. Всего вышло шесть фунтов монетой. Неплохо. Но ему нужно было больше, раз уж он вернулся в эти места. Здесь деньги повсюду, подумал он, прислушиваясь к тому, как бьет копытом в темноте его пони.