Купеческая дочь
Шрифт:
– Степан Аристархович, - с порога сказала свекру Люда, - Пожалуйста, уделите мне минут десять, очень срочно надо поговорить.
– Люда, давай сначала пообедаем, - слегка удивленно сказал мужчина.
– Пожалуйста, давайте сначала поговорим, а потом будем обедать, - настаивала Люда, - Нельзя терять время, все очень срочно!
– Да что же случилось? – удивился Степан Аристархович, проходя в комнату.
– Степан Аристархович… - начала Люда и замолчала.
– Люда, ты же хотела поговорить, рассказывай, - сказал мужчина, вспоминая, что в детстве Миша тоже часто
– Степан Аристархович… - еще раз начала Люда, сделала паузу, а потом продолжила, - Мы с Мишей нашли на улице прокламации, прочитали их, а потом это увидела полиция… Мишу забрали, меня отпустили – Миша меня сумел выгородить.
– Полиция или жандармерия? – спросил Степан Аристархович.
– Полиция, - ответила Люда, - В общем, за Мишу заплатить надо, тогда они его выпустят. Залог это, кажется, называется, я не знаю точнее… Миша сказал, что он вам эти деньги отдаст, просто у него с собой сейчас ничего нет…
– Знаю я эти ваши «нашли на улице», сами, наверное, писали, решили в благодетелей поиграть, - сказал Степан Аристархович, - Вот взрослая барышня, замужняя, а ведешь себя, как Тоня осенью. Так Тоню я выдрал пару раз, она себя вести начала нормально, и тебя, видать, отхлестать надо…
– Надо, значит, надо, только Мишу выручите, - уже начиная плакать от волнения за супруга, сказала Люда.
– В паспорт себе посмотри, девятнадцать лет, поздно уже воспитывать, - сказал Степан Аристархович, - А вот за решетку попадать не поздно, самый такой возраст.
– Пожалуйста, выручите Мишу… - заплакала Люда.
– Реветь не надо, сейчас разберемся, - сказал Степан Аристархович и вышел из дома.
– Людочка, что с Мишей? – испуганно спросила Тоня, которая все прекрасно слышала, но ничего не поняла.
– В полиции Миша, хорошо, что не в жандармерии… - сквозь слезы ответила Люда.
– А как он туда попал? – спросила Тоня.
– Листовки на улице нашли, - ответила Люда.
Все равно ничего не поняв, Тоня начала утешать девушку.
– Папа сейчас поможет Мише, выручит его, - сказала Тоня, - Все будет хорошо.
Просидев некоторое время с Людой, Тоня услышала разговор на улице.
– Предположим, Миша, вы с Людой нашли эти листовки. Так зачем же вы их читать вздумали? – возмущался Степан Аристархович, - Зачем в принципе подняли с земли?
– Любопытство сильнее здравого смысла встало, - ответил Миша.
– Я уже Люде сказал, выдрать бы вас, как положено, чтобы не вставало любопытство сильнее здравого смысла, да уже лет вам многовато, - сказал Степан Аристархович, - Всему свое время. Но вот только, Миша, помни, родители уже воспитывать не могут – государство свои интересы охраняет, не от родителей попадет, так от государства, и кто знает, что хуже.
– Люда, папа Мише сказал, что не может вас наказывать – вы уже взрослые, - радостно пошевелила Люду за руку Тоня, - Так что вам не попадет. Люда, ты почему не радуешься?
– Потому что не в этом дело, - вздохнула Люда, - Тоня, зачем тебе в такие тонкости вникать?
Решив, что Люда уже в силу возраста
– Миша, что сказал папа? – спросила Люда супруга.
– Сказал, что это первый и последний раз, когда он меня из участка выручает, - добавил Миша, пересказав диалог на улице, - А еще сказал, что деньги с меня не возьмет, хотя исходя чисто из воспитательных целей надо было взять и еще прибавить за потерянное время, которое он не работал, а потратил на участок.
– Это хорошо, что все обошлось, - сказала Люда, - Мишенька, вот только смотри, нехорошо все кончилось. Твой папа нам не поверил, обо всем догадался. Так мне и сказал, что в благодетелей мы решили поиграть, что ума у нас нет… Миша, вот скажи мне, зачем ты от Феофана эти листовки взял?
– Почитать захотелось, - ответил Миша, - Но полиция же нам, вроде, поверила, что я их нашел возле лавочки. И Феофан, если уж на то пошло, их возле лавочки и оставил, дворник говорил, что видел, как какой-то молодой человек шел по улице, решил отдохнуть и забыл сверток на лавочке, а он не успел его догнать и отдать этот сверток. А потом тот же дворник увидел, как мы увидели сверток, решили его развернуть и прочитали бумаги.
– Вот поэтому, Мишенька, пусть все и дальше считают, что мы пострадали из-за своего любопытства, - сказала Люда, - Больше чтобы никаких Феофанов и листовок в нашей жизни не было. Тебя же из университета могли исключить, обидно же будет попрощаться со своей мечтой об образовании.
– Глупые листовки были у Феофана и вообще мне вся эта агитация что-то не по душе, - сказал Миша, - Конечно, мысль о том, что все люди должны жить хорошо, интересная, но как это воплотить в жизнь…
– Не надо ничего воплощать в жизнь, надо учиться и работать, вот тогда мы с тобой точно будем жить хорошо… - сказала Люда, - А потом детки появятся и будем жить еще лучше.
========== Часть 9 ==========
Прошло пять лет. За это время Тоня успела стать гимназисткой, находящейся на хорошем счету у классной дамы. Софья Ефимовна постепенно забыла то, как вела себя Тоня в первом классе, и время от времени приводила ее в пример остальным как ученицу с идеальным поведением. В свободное от уроков время Тоня нередко возилась со своими тремя племянниками и иногда мечтала о замужестве.
Летом 1874 года Тоня, как обычно, гуляла с подружками.
– Савка, не знаю каким образом, нашел кружок, ну знаете, есть такие кружки, где глупостями страдают, - сказала Лариса подругам, - Принес домой листовки, якобы для ознакомления. Так слышали бы вы, как мама возмущалась! Говорила, что совсем у него крышу снесло, что к шестнадцати годам уже можно отличать хорошее от плохого! Ну не дурак ли?
– Дурак, - согласилась Алла.
– И он, главное, от мамы ничего не скрывал, говорил, что ходит за Аничков мост, я его сама не раз там видела у бревенчатого домика, - продолжила Лариса, - Ну откуда же я знала, что он глупостями туда ходит заниматься?