Купи меня
Шрифт:
— Предложите большую сумму! — попросила я. — Вы же можете!
— Как только начнутся торги я так и сделаю, мисс Дорнан.
— О! — простонала я, удивив Грина. Он взглянул на меня, приподняв брови, будто не понимая. — Будь вы на месте Беррингтона, желали бы, чтобы вас так унижали, выставляя на всеобщее обозрение в чем мать родила? — зашептала горячо.
Взор мужчины изменился, но это никак не повлияло на его решение.
— Ваш отец доверил мне свои финансы. И я поступлю так, как будет правильно не только для него, но и для вас, мисс Дорнан!
В
— Раздевайте! — приказал торговец и его люди сняли с лорда Беррингтона последний покров.
Под штанами ничего не оказалось. Нижнее белье, видимо, было роскошью для рабов. Итан предстал перед покупателями в чем мать родила. И я к своему ужасу и стыду, впилась взглядом в запретную часть его тела, ощутив, как краска бросилась в лицо. Запоздало опустила глаза, но успела рассмотреть все, на что смотреть не стоило.
Увы. Видимо, ниже пояса Беррингтон был также хорош, как и выше. Потому что леди с зонтиком едва не выпрыгнула из платья и с такой силой сжала ручку своего бедного аксессуара, что я испугалась, как бы она не сломала ее, превратив в щепки. Мне же судить было трудно. Прежде как-то не доводилось видеть обнаженных мужчин. Но то, что я увидела, немного испугало меня. Запоздало подумав о том, как подобное может поместиться в женщине, я глубоко вздохнула, пытаясь унять стремительное сердцебиение. Торговец понял, что нужный момент пришел, и назвал первую сумму. Уже достаточно высокую даже для белого раба.
Одного взгляда на Томаса было достаточно, чтобы понять всю силу его недовольства происходящим. Мистер Грин открывался для меня в этой истории с совершенно другой стороны. И это было неприятно осознавать. Обычно добрый, вежливый и беспритязательный, сейчас он немного злился, или просто был раздражен? Но в любом случае, деньги принадлежат не ему. А значит, за Итана Беррингтона мы будем бороться до последнего.
Женщины оживились, как море во время шторма. Томас выжидал и пока не называл свою цену, а торги шли весьма бойко. Думаю, лорд Беррингтон был удивлен тем, как дорого оценили его на рабовладельческом рынке. Впрочем, подобная оценка вряд ли прибавляла ему самомнения в собственных глазах.
Я старалась не смотреть на помост. Негодяю торговцу так и не пришло в голову позволить Итану одеться. А мне было очень неловко видеть его в подобном положении. И я совсем не думала о нашей первой встрече, произошедшей так стремительно и неприятно для нас обоих. Почти не вспоминала сорванный мужчиной поцелуй, а просто ждала, пока мистер Грин сделает то, что обещал. А после, когда все уладим, нужно будет подумать о том, как доставить Беррингтона домой, если он еще стремится туда вернуться. Я ведь не знала, что произошло с мужчиной и каким образом он попал сюда, став одним из рабов на рынке живого товара.
— Пятьдесят
— Пятьдесят пять! — взвизгнула леди, стоявшая с ней рядом.
Томас молчал. Молчала и я.
— Шестьдесят! — раздалось совсем близко. Голос тоже женский и хриплый от возбуждения. Торги заставляли дам волноваться. А этот пыл, с каким они взялись перебивать цену друг у друга, говорил о многом. Я же думала о том, что за такие денжищи можно купить с пару дюжин крепких молодых мужчин, если не больше.
— Семьдесят! — снова ожила леди с зонтом.
— Семьдесят семь! — раздался очередной крик.
Рискнув поднять глаза, посмотрела на спокойное лицо мистера Грина. Хотелось схватить его за лацканы камзола и как следует встряхнуть, чтобы начал действовать. Я боялась, что Итана попросту перекупят.
— Подождите, мисс Дорнан, — угадав мои мысли, проговорил управляющий, а затем добавил, чуть насмешливо: — Ваш отец мне голову оторвет, когда узнает, какие деньги я потрачу на вашего, — он прокашлялся, — знакомого!
— Восемьдесят! — между тем торги и не думали утихать.
И в тот же миг, перекрывая взбудораженные женские голоса, прозвучал мужской, низкий. От звука которого внутри у меня все похолодело:
— Двести золотых за этого раба!
«Персиваль!» — вспыхнула в голове мысль.
— Я прошу прощения, дамы, но этот раб мне больше пригодится, чем вам! — между тем добавил наш враг.
Томас повернул голову и посмотрел на говорившего. А женщины, учувствовавшие в торгах, от подобного заявления просто опешили. Зато торговец пришел в полный восторг.
— Двести золотом, раз! — проорал он.
— И зачем мужчине такой дорогой раб? — съязвила леди с зонтом. Видимо, ее денег не хватало, чтобы перебить сумму, названную Персивалем.
— Не для того, для чего он был нужен вам, — просто ответил ей наш сосед и даже поклонился, а я толкнула локтем застывшего мистера Грина, напоминая ему о том, что мы должны купить Итана любой ценой.
— Двести золотом, два! — продолжил орать торговец.
— Томас! — зашипела я.
— Ваш отец меня убьет, мисс Дорнан, — ответил он и до того, как я успела сказать что-то возмущенное, достаточно громко, чтобы быть услышанным в толпе, обсуждающей невиданную цену за Беррингтона, сказал: — Триста монет золотом!
И вокруг нас опустилась тишина.
Сумма была просто ошеломительная. Сумасшедшие деньги, за которые можно приобрести целый полк рабов. А возможно, и всех, кто сейчас ждал своей участи там, за шатром и внутри него. Не сомневаюсь, что за такую сумму покупателю сделали бы скидку, отдав их всех без исключения.
«Вы дорого обойдетесь мне, лорд Беррингтон!» — подумала я, сглотнув. Отец меня ругать не станет. Не сомневаюсь, что Итан вернет мне все, до последней медной монеты, но…
— Триста, — произнес торговец, вернув назад отвисшую челюсть. Бедолага и предположить не мог, что получит подобную сумму за всего лишь одного раба.