Курсант: Назад в СССР 14
Шрифт:
Не успели ещё закончить описание обстановки — как с улицы раздался хлопок калитки, шаги, и в дом буквально ввалился Григорий. Помятый, испачканный, с ссадинами на лице, в грязных штанах и рваной рубахе. Пахло от него сыростью, травой и… чем-то странным.
— Гриша! — ахнула Анна Васильевна и бросилась к нему, чуть всхлипывая. — Где ты был?!
— З-з-заблудился, — пробубнил он, опустив голову.
Отец сжал губы в нитку, шагнул вперёд.
— Ты сколько раз… Ты меня позоришь! Я уже заявление подал. Люди приехали,
Я поднял ладонь:
— Никакого позора. Он действительно пропал. Мы сделаем отказной материал, но реагировать обязаны были. Не ругайте его. Давайте я с ним поговорю.
И добавил:
— С глазу на глаз.
Лазовский нахмурился, но молча кивнул и вышел, а за ним и остальные. Мы остались с Гришей.
— Ну что, Григорий, где был-то? — спросил я мягко, но строго. — Где так поцарапался?
Он замялся, теребя край рубахи.
— Я… Лес… Ходил. Лес сильный. Я поранился. Веткой.
— Это у тебя что, кровь? — я кивнул на пятна на рукавах.
— Моя. Гриша не дурак, Гриша с лесом дружит, — он посмотрел в сторону окна, на чёрнеющие деревья. — Лес — он живой.
— Как это? — уперся я в него взглядом.
Видимо, слишком сильно, потому что парень тут же втянул голову в плечи и пробормотал:
— Никто не верит. А Гриша знает.
— Что знает?
Но тот в ответ лишь стал раскачиваться, что-то бубнить и хмуриться. Я молча подошёл, дружески похлопал его по плечу.
— Ладно. Иди, мойся, переодевайся. Но учти: в следующий раз, если опять пропадёшь — может быть, уже никто и не найдёт. Люди в вашем лесу теряются. Навсегда. Ты разве этого не боишься?
Гриша вдруг улыбнулся, как-то совсем по-детски.
— Гриша не боится. Гриша смелый. Гриша… лес понимает.
Я не ответил. Просто посмотрел в окно, где над деревьями сгущались сумерки. И впервые почувствовал, что, может быть, Гриша… действительно знает что-то, чего мы не знаем. Но как мне из него это выудить? Может, зря я тут один, и Света справится? Как психолог, она найдет подход к такому человеку.
Эх… Как же я по ней соскучился. Скорей бы они в этой Грузии все закончили и приехали сюда. Работы и им найдется.
Вернулись мы в отдел на милицейском УАЗике. Я вышел из машины и направился к крыльцу вместе с прибывшими, когда почувствовал на спине взгляд. Чуть задержался и отстал от коллег.
— Андрей Григорьевич… — кто-то позвал меня.
Голос был тихий, почти шёпот, как ветер между деревьев. Я обернулся. Из-за тополя у крыльца мелькнула тонкая фигура. Лиза. Та самая. Из прежней жизни. В простом плаще — вечером в Нижнем Лесовске зябко.
— Привет!
Я кивнул. Через минуту мы уже шли в сторону пустой аллеи, где старые фонари ещё не зажглись, и только багровое небо над крышами медленно гасло.
В сквере было пусто. Лишь где-то вдали хлопнуло окно и прошмыгнула
Мы сели на лавочку. Доски были холодные. Лиза придвинулась ближе, зябко кутаясь в свой плащ. Я видел, как дрожат у неё пальцы — то ли от холода, то ли от чего другого.
— Ну, рассказывай… Что-то накопала? — подбодрил я девушку.
— Я… слышала, — начала она, глядя себе под ноги. — На последнем, скажем так, неофициальном мероприятии, ну, как на турбазе…
— Можешь не подбирать слова, — улыбнулся я и тронул ее за руку. — Всё понимаю. Рассказывай.
— Там разговор я случайно подслушала, что они гадалке нашей местной денег дали. Много дали… Мол, сделала бабка всё правильно.
— Хм… Гадалке? Какой гадалке? И как это связано с пропажами людей?
— Тут все связано, я это чувствую… А гадалку зовут Марфа Петровна Гречихина.
— О-па… Это такая худая высохшая старушка? В платке выцветшем ходит, да?
— Она самая, вы ее видели?
— Видел, — задумчиво жевал я губу, вспоминая о том, что ведь именно она предостерегала меня на крыльце гостиницы: мол, убьет тебя Черное озеро. И звучало это — ну, почти убедительно. Для другого человека.
А Мещерский еще тогда сказал, что я был один и никто со мной не разговаривал. Значения я тогда этому не придал. Нет, я не чувствовал себя сумасшедшим, просто бабульку могли и не заметить за моей широкой спиной. Но теперь она опять засветилась в связке с Мещерским. Еще и деньги фигурируют.
— Скажи, Лиза… Ты веришь, что Марфа действительно гадалка… Их же не бывает, ты в них веришь? Может, она обычная шарлатанка?
— Есть у нее дар… — девушка чуть замялась. — Что-то есть. Я… сама не верила. Но как-то раз… Подруга моя, Таня, хотела… Ну, это — шагнуть с моста да и в реку. А та её остановила. Не зная ничего. Просто подошла и сказала: «Не делай этого. У тебя ещё два поворота впереди, и один счастливый». И Таня осталась. А через год вышла замуж и родила. Вот.
Я покачал головой. Любая молодая женщина может выйти замуж и родить. Невелико предсказание. Другое дело, что от суицида спасла. Но ведь бабка, многое повидав, могла просто распознать страх и горе в глазах и остановить девушку. Вот и вся мистика.
А что мы имеем? Мещерский и компания передают этой «колдунье» крупную сумму денег. За что? Уж не за то ли дельце, которое она провернула со мной — напугать хотела. Хм… Очень и очень интересно, это надо срочно проверить. Пожалуй, навещу сегодня местную Вангу.
— Спасибо, Лиза, — сказал я, вставая. — То, что ты рассказала — важно. И вовремя. Ты помогла. По-настоящему.
— Я не знала, пригодится ли… — она подняла на меня глаза. — Но… подумала, что… тебе надо знать. Ты… не такой, как они. Ты… другой. Настоящий.