Кузнецовы. Монополисты фарфорового производства в России
Шрифт:
Третьим вопросом стало наличие дешевой рабочей силы. И она была в тех краях в изобилии: лесистая местность, суглинки не способствовали высокой урожайности земель и местные крестьяне не могли прокормить свои семьи. Это стало одной из причин зарождения народных промыслов. Это был просто один из способов выживания. Денежный оброк в центральных русских губерниях был более выгоден для помещика, нежели скудный урожай крестьянского хозяйства. Здесь, в Гжели, развивался гончарный промысел, в Нижегородской области изготавливали деревянную посуду и игрушки для сбыта на Нижегородской ярмарке, в Ярославской области писали иконы. А в некоторых деревнях, как например во Владимирской области, крестьяне просто уходили нищенствовать в большие города, исправно выплачивая оброк своим помещикам.
Яков Кузнецов, Алексей Попов, Николай Батенин – все первооткрыватели фарфорового производства находились в равных условиях, но только Яков стал родоначальником великой империи. Дело было не только в успешном ведении бизнеса его основателем, но и в преемственности. Ни у Попова, ни у других основателей не было достойного преемника, и многие заводы прекращали свое существование после смерти владельца, а если еще и «красного петуха» запускали, как на завод Батенина, то производство просто исчезало с лица земли. У Якова Кузнецова один из сыновей – Терентий – стал достойным продолжателем отцовского дела.
Два брата, Терентий и Анисим, воспитывались отцом в строгости и трудах. Трудовое воспитание в старообрядческой среде имело огромное значение и начиналось с раннего детства. После открытия первого завода они все время проводили на производстве, выполняя самую разную работу. Анисим, правда, был более скромным, осторожным человеком. Он не хотел рисковать, подобно отцу или брату, но и не препятствовал продвижению фабрики, помогая расширять производство сначала отцу, а затем брату.
– Не лоботрясничайте, долго не спите, постоянно трудитесь, иначе рухнет все богатство ваше. Богатство – это не роскошь, это тяжкий труд с утра до ночи, – завещал сыновьям Яков.
Глава 5 Дулево – столица фарфоровой империи
Итак, в 1810 году Яков Кузнецов построил близ деревни Ново-Харитоново небольшую мануфактуру, где производил недорогую фарфорово-фаянсовую посуду для трактиров, питейных заведений и разбогатевших крестьян. Года через два ее возглавил старший сын Якова – Терентий (или, как его тогда называли, Тереха). Младший сын Анисим всю жизнь осторожничал, а Тереха, как отец, по-хозяйски отнесся к производству, поставил еще два горна, и с ярмарок стали привозить вдвое больше прибыли. В отличие от Терентия Яковлевича Анисим обладал более кротким и смиренным нравом. Не было в нем той молодецкой удали, того напора, которые были характерны для Кузнецова-старшего. Не все потомки идут по отцовским стопам. Тем не менее Анисим не препятствовал начинаниям брата, полностью доверяя его делам и словам, помогал растить общий капитал. Взаимопонимание братьев, верность общему семейному делу заложили основу могущества потомков.
Казалось бы, желать иного не надо, есть один завод со стабильной прибылью и достаточно, но так рассуждает крестьянин, не видящий ничего дальше своего родного двора, а Терентий таким не был. Выросший в крестьянской среде, он отличался от нее. Этот крестьянин-старообрядец обладал даром незаурядного политика. «Выезжая на базары и ярмарки, Кузнецов посещал встречавшиеся на пути фарфоровые заведения. Не почитал за труд и многоверстный крюк дать, чтобы посмотреть, как ведет дело заводчик, посуда которого в цене. Как-то прослышал Кузнецов, что обедневшие помещики господа Сарычевы ищут покупателя на земли, расположенные близ пустоши Ликино.
Выкурив утреннюю трубку, отец бесшабашного семейства Сарычевых изрек:
– Ну теперь, душенька, можно и в Париж податься.
Не могло дворянство богатства своего разглядеть из-под сосен, елок и чащобы непролазной дулевской. Удивлялись, недоуменно переглядывались помещики Сарычевы: “Чего раскольник этот удумал в этой пустыньке, Богом забытой, делать? Скит, что ли, строить? Да не все ли равно! Деньги хорошие заплатил и пускай хоть монастырь там строит, его дело!”»
Тереха свою выгоду сразу видел, на много десятилетий вперед. Ведь для производства фарфора самое главное условие – это хорошие поленца, да чтобы росли близко и много их было. Называлась эта пустынька
В то время на многочисленных заводах Гжели стремление создать качественный товар было на втором месте, главное – прибыль. Качественной была сама глина, а уж приготовление керамической массы, формовка изделий, зачистка, глазуровка – все это было не на высоком уровне, и на выходе получалась продукция для невзыскательного крестьянина. Завод в Дулево изначально ориентировался на более состоятельную клиентуру, и хочешь не хочешь, а такой заявке должно было соответствовать и качество. Чтобы прибыль росла не в ущерб качеству, решили впервые на гжельских мануфактурах разделить производство на ряд отдельных операций: формовку, обжиг, роспись делали разные люди. Благодаря этому общий объем продукции увеличился. Возросло и ее качество. Экономически выгодным было и положение Дулево (считается, что это местечко получило название по имени лесника Дулева, живущего на опушке леса).
Терентий привез с собой бесценных для организации фарфорового дела мастеров – единоверцев из Гжели и Гуслиц. Кроме рабочих из местных деревень: Коротково, Язвище, Дуброво, Степино, Беливо – на Дулевский завод пришли еще и разорившиеся владельцы мелких кустарных фабрик, такие как Митягин, Петр Фуфаев с сыновьями, представители династии Малининых, Грязновых, Карелиных, Кудряшовых. И бывшие заводчики, и их работники просто находились в безвыходной ситуации, поскольку после прекращения работы оградительного тарифа 1822 года на русский рынок в огромном количестве прибыли заграничные изделия, и продукция мелких частных заводов без поддержки государства не смогла с ними конкурировать. В 20—30-е годы XIX века Гжель являла собой печальное зрелище: мелкие фарфорово-фаянсовые заводики разорялись, так и не успев окрепнуть без казенных дотаций. А глинистые земли, болота и леса не давали жившим там крестьянам возможности прокормить свои семьи сельскохозяйственным трудом.
Так династия промышленников создавала династии работников. Лежащий в основе предприятия Терентия Кузнецова династийный принцип способствовал повышению качества изделий, вносил элемент традиционности и стабильности в новое производство. Ноу-хау передавалось от отца к сыну и было залогом хранения производственных секретов.
Отстроенная Терентием фабрика Дулево была исключительным случаем в экономической истории России. Она не являлась крепостной мануфактурой, где крестьяне в принудительном порядке работали бы на помещика, а помещик, в свою очередь, тратил бы средства производства на свои личные потребности, а не на расширение мощностей. Дулево стало одной из первых в России частных мануфактур, основанных на вольнонаемном труде. Особенность нового производства заключалась также в том, что не надо было подкупать или переманивать рабочих с других частных заводов: они в связи с тяжелыми условиями вынуждены были сами наниматься к удачливому работодателю.
Строители завода поселились в соседней деревеньке Коротково. Первой на свет появилась «машинная» мастерская для приготовления фарфоровой массы и точильное отделение. Затем печники-гжельцы сложили из огнеупорного кирпича обжигательные печи-горны, и, наконец, появилась знаменитая дулевская «белая контора», где помещался сортировочный цех, живописная мастерская и склад готовых изделий.
Сначала рабочие спали там, где работали. Потом построили деревянные бараки с большими комнатами. Они назывались спальнями, потому что рабочие, с раннего утра и до позднего вечера работавшие на заводе, приходили сюда лишь на ночлег. Семьи рабочих жили в деревнях Гжели и Гуслицы. Выборный староста закупал в хозяйской лавке продукты, сдавал их стряпухе. Она готовила обед и ужин, утром и вечером кипятила куб для чая.