Кузнецовы. Монополисты фарфорового производства в России
Шрифт:
Длительное время до пустоши можно было добраться только на гужевом транспорте, что создавало значительные трудности при вывозе и ввозе продукции, увеличивая ее себестоимость. Однако экономическая стратегия была придумана правильно, и центр пустоши вскоре перестал переживать отрыв от внешнего мира. После проведения Нижегородской железной дороги (1861), и особенно соединительной ветки между станциями Орехово и Куровское, прошедшей через Дулево, завод оказался на железнодорожной магистрали, что дало ему большие преимущества перед другими фарфоровыми заводами.
Сначала качество дулевской посуды не отличалось совершенством. Однако Терентий понимал: чтобы производить продукцию европейского уровня, надо использовать любую возможность для внедрения в производство новых технологий и инноваций.
Благодаря
Глава 6 Рижский филиал. Международное признание
Одновременно с Дулевской фабрикой Терентий продолжал владеть фарфорово-фаянсовым заводом в Ново-Харитоново. Однако останавливаться на достигнутом он не собирался. Его влекли дороги из русской деревни на Запад. Оптимальным местом, где встречались русские товары и иностранный спрос, стала Рига. Здесь же обосновалась одна из крупнейших в России старообрядческих общин – поморская, члены которой благодушно отнеслись к новому предприятию. Два музея старообрядчества и в настоящее время считаются известной рижской достопримечательностью и свидетельствуют, насколько многочисленной и сплоченной были поморяне.
Некоторые проблемы, возникшие в ходе запуска завода, носили экономический характер. Сырье пришлось привозить первоначально из Дулево, что требовало больших затрат, но зато через Северодвинский порт появилась возможность экспортировать изделия в страны Западной Европы. Так, в 1843 году заработал «рижский филиал» Терентия Кузнецова.
Кадровый вопрос был решен так же, как и сырьевой: профессиональные мастера были привезены из Гжели, причем их вербовали семьями опытные агенты хитроумного Терехи. Да и сам хозяин был речист, умел воздействовать на людей. Ригу представлял как землю обетованную. Главной мотивацией для отъезда из Гжели были обещанные высокие зарплаты и гарантия, что на такую сумму у работника будет возможность открыть собственное производство по приезде на родину. В реальности не у всех переселенцев были деньги, чтобы нанять квартиру, приходилось жить в полусырых общежитиях. Что же касается административной элиты – ядра производства, состоящего, как правило, из единоверцев, то условия проживания у них были иными. Они селились в маленьких комфортабельных «кузнецовских» домиках, окруженных оградами. Рядовые работники находились в более стесненном положении и при всем желании не могли уйти с фабрики, так как находились в долгу у хозяина за переезд и не знали местного языка, чтобы найти другую работу.
Гжельцы оказались расторопными ребятами, и уже через два года фабрика заработала на полную мощность. Местечко в Дрейлингсбуше[31] сразу же стало монополистом производства. Единственным конкурентом был завод М. Рачкина[32], который закрылся не без влияния Кузнецовых в 1859 году. Благодаря своему благоприятному географическому положению рижская фабрика стала одной из первых работать на импортном сырье, которое доставлялось по морю из Германии, Голландии, Франции и Скандинавии. Уголь был английский. Для фаянса глина была исключительно импортной. Таким образом, рижское предприятие стало центром европейской торговли. Готовые изделия вывозили тем же морским путем в Англию и Голландию. Кадры, правда, были русские, но постепенно в керамическое производство было вовлечено и местное население.
Основной
О первоначальном облике фабрики что-либо сказать сложно. Поскольку первой ее продукцией были полуфаянсовые изделия, сначала построили два огромных цеха – «машинное отделение», где приготавливалась полуфаянсовая масса, и двухэтажный цех, где полуфаянс обжигали и формовали. Постепенно производство расширялось, пускались в строй новые корпуса: фарфоровый цех, цех по производству твердого фаянса.
Однако трудно было придумать более хаотичного расположения производственных корпусов и более замысловатых вариантов путей переносок и перевозов. Если взглянуть на план фабрики того времени, то нам представится гигантский лабиринт с узкими проходами, извилистыми темными коридорами, цехами, где из-за фарфоровой пыли невозможно было что-либо различить. Частичным решением проблемы стала узкоколейная железная дорога с вагонетками, которая опоясывала не только все основные цеха, но была проложена и внутри корпусов. Вагонетки перегонялись рабочими.
Производство на фабрике Риги вскоре стало главным действующим лицом в международной торговле, обросло множеством связей «по морю», постоянно реконструировалось и модернизировалось, дабы угнаться за европейским уровнем. Вообще оборудование многих заводов, принадлежавших Кузнецовым, в течение длительного времени не знало сбоев. До сих пор предприятия работают в цехах, выстроенных более века тому назад. Однако в то далекое время, несмотря на модернизацию, главным механизмом на фабрике был человек.
С открытием 12 сентября 1861 года железнодорожной ветки Рига – Двинск, вплотную подходившей к территории фабрики, производство начало расти ударными темпами: был построен массозаготовительный цех для фарфора и твердого фаянса, который существовал вплоть до начала 70-х годов XX века. Именно тогда и появились известные нам современные механизмы: шаровые мельницы, горизонтальные лопастные мешалки, фильтр-прессы, мембранные насосы. Все приводилось в действие с помощью паровой машины через трансмиссионную систему. Главная проблема – это получение однородной массы хорошей белизны, поскольку вакуум-мялки и система сит и магнитов еще отсутствовали. Для облегчения измельчения все каменистые материалы обжигали. Каолин и глина проходили процесс отмучивания в специальных бетонных ямах, которых была целая система. После осаждения всех механических примесей и крупных частиц глиняную суспензию сливали в следующую яму, и так до получения необходимой фракции. Однородность окончательная достигалась после выдерживания суспензии до двух недель и разминания на специальных бегунах.
С момента открытия железной дороги Рига стала главным деловым центром Кузнецовых. Здесь они впервые приняли участие в Выставке сельских произведений 1853 года, где получили свой первый похвальный лист. Здесь же, вдали от Москвы, старообрядцы Кузнецовы, наконец, смогли получить гильдейские купеческие звания: Сидор Терентьевич – рижский купец второй гильдии, а позже Матвей Сидорович – рижский купец первой гильдии. Привязанность к западной окраине российской губернии объяснялась простым фактом: купцы-старообрядцы в Москве испытывали трудности в получении гильдейских званий, поскольку в 1846 году вышел указ о представлении документов о единоверии для купцов-старообрядцев, претендующих на получение гильдии. В случае непредставления соответствующих бумаг предприниматель считался «торгующим крестьянином», что было весьма унизительно для солидных людей с большими капиталами. Так же, как и Кузнецовы, поступил Павел Рябушинский[33], отправившийся за гильдейскими свидетельствами в далекий Ейск. К нему присоединилось еще семь купцов, и эта увертка вскоре стала известна правительству. Другие известные купцы-предприниматели – Рахманов и Солдатенков, заявив о своей принадлежности к единоверию, не представили документы, поскольку оставались старообрядцами, и, соответственно, не смогли получить гильдейского звания в Москве.