Квест в стране грёз
Шрифт:
Голубоватый отлив лезвия, в котором плясали иероглифы, завораживал, оказывая почти гипнотическое воздействие.
Лиза не смотрела на меня. Ее взгляд был прикован к мечу.
— Ты прав, — так же тихо ответила она. — Это меч цзян. Китайский меч, предназначенный для проявления индивидуального мастерства. В регулярной армии его не использовали. Там применялось более тяжелое оружие, с простой техникой ударов и защит. А это — меч для мастера-одиночки. Для личности, которая способна выразить себя через самую утонченную, богатую и эффективную технику в мире.
Меч светился холодным голубым пламенем. Я вдруг понял, что этот голубоватый отлив — нечто вроде патины, которая
— Сколько ему лет? — спросил я.
Благоговейные нотки в моем голосе казались чем-то естественным, само собой разумеющимся. В свое время я держал в руках разное оружие, но этот меч казался чем-то необыкновенным, чем-то совершенно уникальным.
Ответ Лизы меня ничуть не удивил.
— Ему почти четыреста лет, — тихо сказала она.
Неожиданно я поймал себя на мысли, что этот меч создал вокруг себя свое собственное поле. И нас обоих втянуло в него, словно мощным магнитом. Меч оставался мечом, но мы уже не были самими собой — просто два воина без имени, зачарованные голубым сиянием стали в случайном убежище.
Разговор развивался сам собой — может быть, уже без участия моей и ее воли.
— Как он оказался у тебя? — спросил я.
Я не мог не задать этот вопрос, а она не могла не ответить.
Голос ее был тихим, так что я еле разбирал слова, и совершенно лишенным эмоций. Она действительно говорила так, как говорят под гипнозом.
Мне стало не по себе: то, что она рассказывала, было слишком личным и слишком важным для нее, а я в данном случае был лишь случайным свидетелем, чьи вопросы, волею случая сложившись в нужную комбинацию, пробудили ее потребность высказаться.
— Мы были в Китае, на соревнованиях. Вернее, у нас была большая программа, включающая не только спортивные состязания, но и поездки по стране с показательными выступлениями, совместно с детской сборной КНР. Это было… почти два года назад. Я тогда еще оставалась… такой, как все.
Мне эта фраза показалась непонятой, но очень важной.
— Что это значит? — спросил я.
Она замолчала, напряженно посмотрела на меня и продолжила, проигнорировав вопрос:
— Однажды мы оказались в монастыре. Обычный монастырь, один из многих в тех местах… В нем было… что-то вроде музея. На самом деле не музей, а хранилище вещей, которые используются в отправлении различных служб. Огромное количество экспонатов, в том числе и оружие. Нам показали все это скорее всего из вежливости. Монахи там заинтересованы в посещениях мирян со стороны. Это для них источник дохода, специфическая форма туризма.
Опять она замолчала. Тишина тянулась долго. Лиза, казалось, полностью перенеслась в прошлое. Лицо у нее стало такое, словно она нашла вдруг ответы на мучавшие ее вопросы.
Но я не хотел, чтобы терялась нить рассказа.
— И что?
Она будто очнулась от сна, огляделась, возвращаясь к реальности, и тихо продолжила:
— Там со мной что-то случилось. Тогда я не поняла этого и, наверное, не поверила. Это походило просто на вежливый и по-восточному витиеватый способ сделать подарок. Но сейчас… Мне кажется, что-то действительно произошло.
Снова молчание, которое мне пришлось в очередной раз прервать.
— Что произошло.
И опять этот отрешенный взгляд, погруженный в прошлое.
— В нашей делегации было шесть человек. Я немного отстала. Там были удивительной красоты вещи. Посуда из тончайшего фарфора. Она словно светилась изнутри. Один из наших провожатых подошел ко мне и вежливо дал понять, что я всех задерживаю… Тогда я поспешила нагнать всю группу. Именно в этот момент все и случилось.
И
— Что? Что случилось?
Даже странно, как меня захватил ее рассказ. Возможно, в нем скрывалось что-то важное и для нашего расследования, но меня, честно говоря, он интересовал по другой причине: в нем содержалось что-то значимое для ее собственной жизни, а ее жизнь была для меня в этот момент интересней всего.
— На этот меч обратил внимание мой муж.
— Ты была там с мужем?
Я почувствовал волну неприязни к этому совершенно незнакомому мне человеку.
— Да, в то время мы всегда и везде были вместе… Он, как и я, мастер спорта по фехтованию, а традиционное оружие всегда было его большим увлечением. Он-то и обратил внимание на этот меч. Там на стене висело много другого оружия, большей частью богато украшенного, не боевого, а ритуального. А этот… он выглядел очень просто, но для знатока было ясно, что это вещь очень старая и очень дорогая. Я видела, как муж смотрел на него. Знаешь, какие алчные бывают взгляды у фанатов-коллекционеров?
Я послушно кивнул.
— Представляю.
На самом деле, наверное, она рассказывала не мне, а себе самой.
— Он смотрел на этот меч, когда я подошла. Он ничего не заметил, я в этом уверена. Но вот с китайцами, нашими хозяевами, что-то случилось. Они вдруг заговорили о чем-то, очень оживленно, посматривая на меня и на меч. Потом позвали настоятеля монастыря, совсем древнего на вид старца с длинной белой бородой. Он снял меч со стены и вручил его мне, с низким таким поклоном. А все остальные сопровождающие тоже низко поклонились. Переводчик сказал, что этот меч теперь мой. Я, хоть и не фанатка, но сообразила, что это очень дорогое оружие и стала отказываться, хотя муж и делал мне знаки за спинами китайцев. Помню, сказала, что не могу принять столь дорогой подарок, но мне почему-то сказали, что это не подарок. Честно говоря, мне было не по себе, и тогда настоятель вместе с переводчиком отвели меня в сторону и рассказали…
Она опять замолчала.
— Что рассказали? — терпеливо спросил я.
— Тогда я восприняла это как легенду. Красивую, поэтичную. Тогда я еще не думала… что сама окажусь в ней…
— Легенду?
— На самом деле, наверное, это не легенда. Все это правда… они сказали, что этот меч сам выбирает своего хозяина. При моем приближении он поменял свой цвет… приобрел вот этот голубоватый отлив. — Лиза опять чуть повернула клинок, и по лезвию побежали холодные отсветы голубого пламени. Наверное, мои глаза уже приспособились к полумраку подземелья, и это ледяное сияние показалось мне гораздо более ярким, чем раньше. — Старик сказал, что это не единственный признак, что я сама почувствую… он назвал это «отклик», как только возьму меч в руки. Он опять протянул его мне с поклоном. Не принять подарок было просто невежливо. Я взяла его в руки, хотя и не собиралась брать навсегда. А когда вынула из ножен, то поняла, что он действительно подходит мне идеально. Я не собиралась этого делать, но мне захотелось просто опробовать его. Я шагнула в сторону, сделала несколько взмахов, а когда обернулась к китайцам, то в их лицах было что-то, похожее на религиозный восторг. Я вложила меч в ножны и хотела вернуть его, но они буквально отшатнулись, прямо-таки в ужасе. Настоятель сказал, что хозяин этого меча — я, в этом больше нет сомнений, и в монастыре храниться этот меч больше не может. Если я хочу избавиться от него, то должна зарыть безлунной ночью в землю, в максимально безлюдном месте, на глубину не меньше одного метра.