Кыпчаки в истории средневекового Казахстана
Шрифт:
Своеобразное преломление эти события получили спустя сто лет в легендах, бытовавших среди жителей казахов низовьев Сырдарьи, записанных в конце XIX в. А. Нестеровым. Согласно им, г. Джанкент, или Янгикент, где правил Санджар, погиб из-за нашествия несметного количества змей [711] . Перед нами, несомненно, в легендарной, завуалированной форме отображено нашествие кыпчаков, среди которых находилось племя змей, или кимаков-каи.
Разгромленные кыпчаками в середине XI в. огузские племена Приаралья и Северного Прикаспия ушли на запад. Это движение осуществлялось двумя ветвями, Южная, известная как движение сельджукидов, шла через Среднюю Азию, Иран, Малую Азию. Северная — через степи Восточной Европы. Огузы, преследуемые кыпчаками, буквально сидевшими у них на плечах, наступали на печенегов, 13 родов которых, согласно византийским источникам, расположились между Днепром и Дунаем [712] . Ханы печенегов, не имея успеха в борьбе с наступлением огузов ушли в дунайские провинции Византии, а часть из них — в пределы Венгрии [713] .
711
Нестеров А. Прошлое Приаральских степей в преданиях киргиз
712
Василевский // Труды Спб., 1908. Т. 1. С. 9.
713
Расовский Д. Печенеги, тюрки и половцы на Руси и в Угр им. С. 8–9. Отражением этой последней цепи миграции, начавшейся далеко на Востоке, служат слова Анны Комниной, писавшей: «И вот савроматы (печенеги) внезапно снялись со своих мест и переселились на нашу землю. Причиной их переселения была непримиримая вражда гетов (в данном случае огузов), которые граничили с ними». См.: Комнина А. Алексиада. М., 1965. С. 131. Этот поход печенегов А. Каждан (см. г Иоанн Мавропед. Печенеги и русские в середине XI в. // Зборник Радово Византинолошкого ин-та VIII. Белоград, 1963. С. 177) датирует 1046–1047 гг. Поход происходил зимой, так как печенеги прошли по льду.
Таким образом, у границ Византии затухает волна миграции, всплески которой зародились далеко на Востоке. Хотя расширение границ государства Ляо и послужило толчком для движения племён, ибо из их среды вышла группа киданей, осевшая в Восточном Туркестане, основные события были связаны с движением кимакских племён, которые объектом своих захватов избрали Семиречье. Сдвинутые со своих мест кидане-куны, проживавшие в Семиречье, и преследовавшие их кимаки вошли в соприкосновение с кыпчаками-сары, имевшими зимние пастбища в Западном Семиречье. Вынужденное переселение кыпчаков на новые пастбища в низовья Сырдарьи и Приаралья, естественно, отразилось на положении кочевавших там огузов. Они перешли Волгу и обрушились на печенегов.
Кыпчакское движение нанесло окончательный удар державе сырдарьинских ябгу [714] . Было бы невероятно, однако, представлять это движение как некий уход всех кыпчаков на запад. Это было именно расселение по всей огромной территории Казахстана и южнорусских степей.
Расселение кыпчаков началось ещё в IX в. и шло на запад через Тургайские степи к Волге и на юго-запад, к среднему течению Сырдарьи. К 30-м гг. XI в. кыпчаки становятся хозяевами всей степи от Иртыша до Волги. Именно в этот период из мусульманской географической терминологии исчезает название Меффазат ал-Гузия — степь — гузов и появляется новое название — Дешт и Кыпчак — степь кыпчаков [715] .
714
Агаджанов С.Г. Очерки… С. 154.
715
Бартольд В.В. Новый труд о половцах. С. 395.
События середины XI в., движение с востока киданей и кимаков против кыпчаков послужили одной из причин дальнейшего расширения пределов степи кыпчакской, — они перешли Волгу и двинулись в Европу и «за 30 лет движения на запад доходят до естественных пределов своего ареала — лесистых Карпат, железных ворот Дуная и Балканского хребта» [716] .
Глава 4
Кыпчаки и Хорезм в XI — начале XIII вв.
(Из истории политических взаимоотношений)
716
Расовский Д. Половцы // SK. Прага, 1935. Т. 8. С. 182.
К началу XI в. обширные степи Казахстана за исключением Семиречья, где в этот период обосновались правители из династии Караханидов, почти полностью находились под политическим контролем кыпчаков.
Увеличение поголовья скота, быстрый рост его товарности, втягивание жителей степи в систему торговых связей с оседло-земледельческими оазисами Средней Азии и юга Казахстана неумолимо требовали расширения пастбищ свободного выхода к рынкам сбыта. Кыпчаки были остро заинтересованы в том, чтобы пробить себе дорогу к городам Средней Азии на юге и Руси на западе.
Однако на пути устремлений кыпчакских племён находились владения государства огузов, охватывавшие, как известно, низовья Сырдарьи, Нижней Волги, степи Западного Казахстана. Поэтому кыпчаки должны были неминуемо столкнуться с огузами в борьбе за преобладание вышеуказанными местами. В начале XI в. политическая обстановка благоприятствовала их планам.
Огузское государство на рубеже X–XI вв. переживало сильный кризис и упадок, обусловленный прежде всего внутренними причинами. Стремление феодализирующейся знати и правящей верхушки сырдарьинских ябгу полностью подчинить себе свободных общинников и превратить их в зависимую массу вызвало против них взрыв недовольства и привело к ряду восстаний беднейших слоёв огузов в конце X. Волнение низов огузского общества, а также зависимого оседлого населения сырдарьинских городов, недовольных бесконечными поборами ханских сборщиков, было искусно использовано вождями сельджукидов, захвативших Джендскую область и вставших во главе восставших народных масс, направлявших их возмущение в своих интересах [717] .
Ослабленная борьбой с повстанческим движением, многолетними стычками и войнами с сельджуками держава сырдарьинского ябгу не смогла устоять против энергичного напора кыпчакских племён с севера и востока, которые и довершили окончательный разгром и положили конец существованию огузского государства.
Разгромив огузов, кыпчаки к середине XI в. придвинули свои кочевья вплотную к окрестностям Аральского моря, к нижнему и среднему течению Сырдарьи и стали практически единовластными хозяевами обширных степных пространств от Иртыша на востоке до Волги на западе. Оставшаяся часть огузов, не ушедшая на запад со своими сородичами, вынуждена была покориться кыпчакам, и их пастбища в окрестностях Янгикента и Джейда стали достоянием кыпчакских ханов.
Заняв место покорённых огузов в низовьях Сырдарьи, кыпчаки непосредственно вошли в соприкосновение с крупным государственным образованием Средней Азии начала II т. н.э. — государством хорезмшахов.
717
Агаджанов С.Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии IX–XII вв. Ашхабад, 1969. С. 154.
Хорезм
Расположенный в плодородной долине нижнего течения Амударьи Хорезм с древнейших времён имел важное значение в жизни народов Средней Азии и прилегающих степей Казахстана. Особенно возросла роль этой области на рубеже I и II тыс. н.э. Благодаря своему окраинному положению, Хорезм не вошёл в состав ни Караханидского государства в 999 г., ликвидировавшего Саманидское государство в Средней Азии и захватившего его территорию до Амударьи, ни Газневидского государства, забравшего в свои руки владение Саманидов за Амударьёй. Находясь на перекрёстке важнейших караванных путей, связывавших Среднюю Азию с Восточной Европой, с кочевыми племенами Казахстана, Монголии и далёким Китаем Хорезм постепенно набирался сил и могущества [718] . В немалой степени этому способствовала богатая земледельческая традиция, берущая свои корни в глубокой древности, основанная на строительстве сложной оросительной системы, а также рост и процветание городов с большим количеством ремесленников и мастеров, что являлось одним из важнейших проявлений общего экономического подъёма страны, активное участие хорезмийских купцов, в караванной торговле того времени. Их внимание привлекали степи, населённые кочевниками, поставлявшими на рынки Хорезма скот и продукты скотоводства. Восточные географы описывают Хорезм как богатую и процветающую страну. Например, Макдиси писал: «Это округ известный, обширный, со многими городами… Там не прерываются жилища и сады, множество прессов для давки винограда, пашен, деревьев, фруктов и жизненных благ, он прибылен для людей торговли. Они (жители его) — люди разумения, науки, фикха, способностей и образования…» [721] . Истахри отмечал одну, очень существенную деталь, игравшую первостепенную роль в экономическом процветании Хорезма, а именно: «большая часть богатства их — от торговли с тюрками и разведения скота» [720] . Важное значение торговли в жизни хорезмийцев отмечает и автор «Худуд ал-Алам»: «Кас — главный город Хорезма, ворота в Туркестан гузский, складочное место товаров тюрок Туркестана, Мавераннахра и области хазаров, место [стечения] купцов» [722] .
718
Археологический материал, собранный Хорезмийской экспедицией под рук. С.П. Толстова, служит отлично иллюстрацией к характеристике Хорезма, великих караванных путей, связывающих эту страну с соседями. См.: Толстов С.П. По следам древнехорезмийской цивилизации. М., 1948. Гл. 10.
721
МИТТ. Т. 1. С. 185.
720
Истахри ВСА. Т. 1. С. 305.
722
МИТТ. Т. 1. С. 216; Худуд ал-Алам. Л. 25 б.
Политическая история Хорезма до VIII в., как отмечал В.В. Бартольд, почти не известна [723] . Ещё в начале VIII в. после арабского завоевания в Хорезме установилось своего рода двоевластие, и до конца X в. Хорезм делился на две части — южную, со столицей в г. Кяте, и северную — со столицей в Ургенче. В 996 г. правитель Ургенча Мамун ибн Мухаммед сумел объединить обе части в единое целое и восстановил политическое единство Хорезма, приняв титул хорезмшаха. До середины XI в. в Хорезме сменились две династии хорезмшахов, когда Хорезм попал под власть сельджукидов. Хорезм несколько десятилетий оставался провинцией Сельджукидского государства.
723
Бартольд В.В. Хорезм // Соч. Т 3. С. 544.
В борьбе за свою независимость с Сельджукидским государством и возвысился Хорезм в конце XI — начале XII в. Этому благоприятствовала и внешнеполитическая обстановка. Ослабленная внутриусобной борьбой, пала власть караханидов в Мавераннахре. В то же время Хорезм продолжал расти и процветать, благодаря все увеличивающемуся развитию ремесла, росту торговли со степью и дальними странами. Продолжали возвышаться города, поднималось благосостояние земледельческих оазисов. Этими ресурсами, географическим положением своей страны, а также его связями с другими областями пользовались хорезмшахи четвёртой по счёту и самой блестящей из династий, о происхождении и этнической принадлежности которой в источниках имеются противоречивые данные.
Одни источники утверждают, что хорезмшахи происходили из племени бекдели, а Джузджани, например, пишет, что основатель династии «Малик Кутб ад-дин Мухаммед Айбек тюрк двинулся со своими племенами и родственниками в сторону Дженда и Хорезма со стороны степи (сахри), где и обитали кыпчаки и канглы, и значительный период жили на этой земле, подчиняясь руководству хорезмшахов… и пользуясь для житья пустыней и пастбищами» [724] . В другом месте он ещё более определённо указывает, что сын Кутб ад-дин Мухаммеда Тажд ад-дин Мухаммед «имел брата, который был моложе его, на него он возложил управление над племенем канглы и кыпчаков, от которых произошёл их собственный род» [725] .
724
Tabakat-i-Nasiri A. General History of the Muhammadan Dynasties of the Asia… V. 1. P. 233.
725
Ibid. P. 235.
Конечно, из-за отсутствия дополнительных данных сейчас ещё трудно настаивать на кыпчакском происхождении последней династии хорезмшахов, тем более что сам Джузджани далее сообщает следующей: «Некоторые полагают, что он (Ануш-Тегин, отец Кутб ад-дина Мухаммеда) был по происхождению югур, и что он был из племени бекдели» [726] . Однако и этот отрывок может сыграть в пользу кыпчакской теории происхождения хорезмшахов, если указать, что имя Югур в XII в. встречается только в кыпчакской среде. Так, о них сообщается, что в дипломатической переписке хорезмшаха Текеша с некоторыми владетелями того времени в 1182 г., когда к границе Дженда прибыл кыпчакский предводитель, свита которого состояла «из сыновей югуров» [727] .
726
Ibid.
727
Бартольд В.В. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. Ч. 1. Спб., 1898, С. 79.