La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
Вот это да! А как же:
«Мы с отцом в приметы, заговоры, наговоры, проклятия и талисманы не верим»?
Похоже, истерия принимает массовый характер? Теперь и Ярослав поддался на дешевые инсинуации? Надеюсь, что это хотя бы не моя вина?
— Ярослав?
— Угу?
— Примета? Ты серьезно? Или решил достать меня? — с прищуром улыбаюсь.
— Ну-у-у-у, есть немного.
Стоп! Лучше бы ему предусмотрительно промолчать! Но я ведь все еще жду ответа по поводу его странного испуга. Он, видимо, другую поджидал?
—
В этот момент мимо нашей трибуны проносится гоночная машина и скрипящим визгом оглушает меня. Я громко ойкаю, одновременно с этим сильно зажмуриваюсь и лодочками, сформированными из своих ладоней, закрываю уши, по-детски поджимаю плечи и на финал высоко подпрыгиваю на месте.
— Ай-ай-ай! — пищу. — Как громко! По-моему, я потеряла слух! Я оглохла, да? Ярослав! — хнычу, непрерывно издавая ультразвук.
Стараюсь, видимо, всех летучих мышей на этот трек созвать.
— Блядь! Твою мать, Даша! — он грязно матерится и через свое плечо у кого-то просит защиту для моих ушей. — Давай сюда! Пиздец полный! С тобой расслабиться абсолютно невозможно! Сколько раз… Бл, надеюсь, пыл на заигрыш прошел? Успокоилась?
Чего-чего? Я поскуливаю, всхлипываю, жалко корчу рожи и по одному, медленно и с осторожностью, приоткрываю глаза.
— Извини! Но теперь, похоже, мне до чертиков страшно, — прыскаю от смеха. — Заигрыш? Кокетство? Ты чем-то недоволен, парень, а?
— Это не смешно. Совершенно! — на полном серьезе говорит. — Надевай, кому сказал!
— А ты не кричи на меня! Мы не дома, Горовой! На нас люди смотрят, — строю из себя обиженную даму, надувшись, демонстрируя обиду, напяливаю на себя наушники, шумно продуваю микрофон, произношу стандартную тестовую комбинацию цифр, жду подтверждения и, наконец-то убедившись в полной исправности этой гарнитуры, с надменным видом перекрещиваю на своей груди руки. — Ну? Дальше? Продолжаем?
— Дашка-Дашка, перестань кривляться и кокетничать! Поиграем дома. Не порть лицо, рыбка, морщин потом не оберешься, — он выставляет руки по обеим сторонам моих уткнувшихся в край стола бедер. — Напрашиваешься, дерзкая?
Глубоко вздыхаю и руками обнимаю его заросшие щеки.
— Глупенький мужчина! Я комплимент хочу, Горовой. Выпрашиваю, выпрашиваю, но ты не поддаешься. Мужчина, ты сильно запустил меня! — хотела бы добавить «аж с самого утра», но я сдерживаю свой порыв и пытаюсь слабо флиртовать, чтобы от мысленной херни отвлечься.
Боль в животе все еще слабо стонет и никак не отпускает.
«Мы вас поддержим, рыбка! Не страшно, Дашка! Это очень хорошо и правильно! Замечательно! Не плачь, не плачь…» — мамины слова по-прежнему стоят в ушах.
Я ведь не плакала! Спрашивается,
— Ты спонтанная! Неожиданная! Непредсказуемая… — спокойно отвечает Ярослав, рассматривая меня. — Красивая! Но это слишком прозаично и для комплимента не подходит, да? Мы ведь не первый день вместе, значит, я должен что-то исключительное в качестве морального утешения своей жутко чем-то раздраженной женщине найти? Да? Как твои уши?
— Тихо-тихо. Не дождешься — слышу очень хорошо и довольно четко. Приятно, что беспокоишься, но… — выставляю перед его носом указательный палец, — не зарывайся и не переигрывай. «Красивая» — мне нравится! Все остальное, — демонстративно громко хмыкаю, — как-то странно выглядит. Ты же гонщик! У тебя должна быть мгновенная реакция на возможные помехи. Что это за «неожиданная», «спонтанная» и «непредсказуемая»? Боишься вмазаться, товарищ?
— Я уже вмазался в тебя, Горовая. Моя жена не может быть помехой! — обнимает и притягивает к себе. Я тут же прислоняюсь своей щекой к мерно вздымающейся мужской груди, запакованной в гоночный комбинезон, и прикрываю глаза. — Ты наигралась?
— Да, — посмеиваясь, шепчу в ткань его одежды.
— А комплимент засчитан? — спрашивает у меня.
— Вполне!
— А сам я реабилитирован? — зачем-то уточняет.
— Да, — цепляюсь за его плечи и странно вертикально обмякаю на мужском теле.
— Ах ты ж, моя чудесная женщина! — с придыханием говорит.
Господи! Мучающая боль странным образом наконец-то отпускает меня, постепенно затухает, а когда Ярослав начинает поглаживать мою спину, то и вовсе прекращается. Похоже, у моего мужа целебное рукоположение или все-таки эффект плацебо по-прежнему никто не отменял?
— Как твоя встреча с мамой прошла? — Ярослав прикладывается губами к моей макушке.
Уверена, что в этот момент он зрительно следит за видео, которое в режиме реального времени транслируется на его экране, а слухом и сознанием полностью сосредоточен на том, что я буду отвечать, а это означает, что мне нужно тщательнее подбирать свои слова. Он работает, а я бездумно отвлекаю его своими играми и своим присутствием здесь. Ну, что я за жена такая?
— Нормально, — сильнее прижимаюсь к нему, почти вдавливаюсь своим лицом и полностью сливаюсь своим телом с ним.
— Как отец? — Ярослав прочесывает подбородком мое темя, затем подбородком прижимает, словно фиксирует мое положение, глубоко и шумно вздыхает и что-то непонятное для меня произносит в свой микрофон. — Не стОит. Не торопись. Там воздушная стена, иди за ним, следи по зеркалам. Я сказал «нет»! Назад. Даша? — последним вопросом он снова обращается ко мне.
— Все нормально. Что там? — пытаюсь посмотреть в его экран.
— А мама? — на мой вопрос не обращает внимания и не позволяет развернуться, чтобы посмотреть за ходом гонки, которая уже, по-видимому, началась.