La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
— Это Кирилл, — указываю Смирновой на сына, который машет нам свободной от защиты рукой.
— А рядом? — закономерный интересующий ее вопрос.
— Моя бывшая жена Виктория и новый муж, отчим сына, Андрей.
Даша ерзает, слегка тушуется, легко отталкивает меня спиной, пытается отвоевать свободу от моего ненужного сейчас внимания, немного отставляет зад, затем приподнимается на носки и выставляет руки на перила будки, словно хочет заскочить на них, и всматривается в пока еще пустующий от гонки путь.
— Можно вопрос?
—
— А здесь светофоры есть? Это же дорога? Как тут регулировка происходит? Или тут совсем нет правил?
Как это нет? Скажет тоже!
— Здесь действуют отмашки флага. Вон, смотри туда! — обхватываю ее за плечи и принудительно поворачиваю в другую сторону. — Какой разрешающий движение цвет у дорожного светофора?
— Зеленый.
— Значит, зеленый флаг — гонка началась.
Смирнова улыбается и кивает головой.
— А какой цвет заставляет водителя, да и пешеходов, проявить особое внимание? — задаю еще один вопрос.
— Ж-ж-желтый, наверное, — задирает подбородок, беснуется глазами по моему лицу, рассматривает не слишком гладко выбритый подбородок. Стараюсь прямо не смотреть на нее, но краем глаза все беглые оглядки замечаю.
— Правильно! Желтый флаг, Даша, на треке означает «снизьте скорость, проявите внимание и ждите разрешающего цвета».
— Ярослав?
— Да?
— Это страшно? — она не сводит с меня взгляд. — Какая скорость у гоночной машины? Хотя бы приблизительно…
— Почти четыреста километров в час, — отвечаю.
Даша застывает и вцепляется пальцами в пластиковую ткань тента.
— Обалдеть! Это же скорость самолета.
— Поэтому, Даша, мы не водители, автомобилисты или таксующие на бешеной скорости шоферы, а пилоты.
— Господи-Господи, — пищит, когда мимо нас на той самой почти неконтролируемой и совсем не чувствующейся внутри на месте гонщика скорости проносится очередной болид.
По-моему, ей все же интересно или я наивно ошибаюсь. Но, по крайней мере, она ни разу не отвела глаза от гоночного трека. А сегодня, без сомнения, было огромное количество интересных, как для юных гонщиков, моментов.
«Почему они виляют, Ярослав?» — «Так пилоты разогревают шины для лучшего сцепления с покрытием трассы».
«Смотри, уже зеленый флаг» — «Это значит, что основная гонка началась».
«А сколько кругов? Хотя бы приблизительно…» — «Если говорить о взрослом уровне, серьезном чемпионате, то, как минимум, сто!».
«А вот этот арлекинский флаг что означает?» — «Это финиш, Даша, и все закончилось!» — улыбаюсь и, видимо, немного обнаглев, перекрещиваю наши с ней живые пальцы правой руки.
— Он не победил, да? — с грустным видом поворачивается ко мне.
— Сегодня — нет, но у Кирилла все еще впереди. Это ведь начало. Идем туда, сейчас поближе с дебютантом познакомлю.
Снимаю наушники, при
— Благодарю, — подпрыгивает, когда я поднимаю ее тело, а когда приземляю, еще раз за простое действие благодарит. — Спасибо, Ярослав. Но больше не надо, дальше я сама.
Как скажешь, Даша! Мне ведь совсем не тяжело. Надеялся на то, что и ей приятно, но, видимо, обыкновенный знак внимания по-прежнему расстроенной Смирновой не зашел.
— Не за что. Идем, — не отпускаю ее руку, легонько тяну за собой к небольшой компании, в которой мой сын принимает первые искренние поздравления.
— Это Даша, — указываю на Смирнову, — а это Вика.
— Добрый день, — не выказывая удивления и злости, моя бывшая спокойно отвечает.
— Здравствуйте, — Даша в знак дополнительного приветствия слегка кивает головой.
— Я Андрей! — отчим сына протягивает мне руку для приветствия, посматривая на девушку, самостоятельно представляется. — Привет, Ярослав. Как дела?
Привет-привет! Все, видимо, неплохо, хорошо. Сын подскакивает к нам, словно выскочивший черт из табакерки, шустро забирается мне на спину и сразу же в объятиях сжимает шею:
— Ты видел, пап? Скажи, что было круто. Скажи-скажи.
— Отлично, сын, — наклоняюсь назад, пытаясь избавиться от накинувшейся бешеной мартышки. — Кирилл, познакомься, пожалуйста. Давай-давай, спустись с меня.
Он спрыгивает и, как Андрей, протягивает руку, но теперь не мне, а улыбающейся Даше.
— Кирилл Горовой, а это мой отец, — кивком указывает на меня. — Это моя мама, это Андрей, а Вы кто?
Вижу, как она смущается, стремительно краснеет, затем теряет свою улыбку, спускает, почти сливает в канализацию, только-только появившуюся радость темных глаз.
— Коллега по папиной работе, — Вика быстро выручает, а мне предусмотрительно кивает головой в знак того, что нам не за что как будто волноваться.
— Вы видели, как я зашел в тот поворот, Даша? — задыхаясь, задает ей ни к чему такому не обязывающий, простой вопрос.
— Да, конечно, — она прячет свои руки за худенькую спину и старается уйти с линии обзора сына. — Ты большой молодец, Кирилл!
— Я буду, как мой отец. Да, па? — с открытым ртом заглядывается на меня…
Ошибка, Ярослав! Охренеть, какая жуткая досадная ошибка! А ты, к тому же и до кучи, недоразвитый дурак! Я ведь наивно полагал, что развеселю, развею чем-то озабоченную Дашу, а на самом деле, вышло все не очень, скорее всего, стало только хуже, чем было до того.