La Cumparsita… В ритме танго

Иголкина Леля

Теперь я это с ней должен обсуждать?

— Поэтому…

— Выходи за меня! — отрезаю.

— Р-р-р! — Женька дергается и рычит. — Прибью тебя, Сережа, и ничего мне за это не будет. Твои студенты мне еще спасибо скажут. Ты всю кафедру задрал.

— Так затрахай, чика? — предлагаю выгодный для обоих вариант. — Накажи меня. Потом сходишь на замену, наставишь олухам отличных оценок, сообщишь начальнику приятную весть, мол, сдох неугодный препод, а потом станешь на мою могилку цветочки приносить. Как тебе вариант?

—

Чтобы ты еще и наслаждение получил? Извращенец! Все к постели сводишь! Почти шестьдесят, а мозг, как у ребенка или у саванта, новогодней гирляндой отсвечивает, стоит мне только про секс беседу увести. Ты талантлив исключительно в кровати?

И там тоже — тебе ли этого не знать!

— Секс есть всегда, а между нами всегда будет первоклассным, потому что мы любим друг друга. А твое согласие — вопрос времени, чикуита. Я умею ждать! Стаж в четырнадцать лет даром не прошел, мучача.

— Еще раз! — шипит, ногтями впиваясь в мою кожу, начинает перечислять все свои прозвища, которыми я щедро наградил ее. — Чика, чикуита, мучача, команданте, кастроитянка, кубинка, шоколадка! Р-р-р-р! Мерзавец!

— Ай-ай-ай! — вскрикиваю и смеюсь. — Ты, бл, напрашиваешься на порку?

Видимо, сейчас начнется, да?

— Я изменяла тебе, Сергей! — вдруг серьезным тоном произносит.

Вот это да! Откровение на соточку! А то я, бестолочь, не знал.

— С Проскуряковым? — наводящий вопрос ей привожу. Пусть покается, если ей приспичило довести меня с утра.

— И с ним тоже! — даже не запыхавшись отвечает.

— Есть небольшая неувязка, Женька. У него проблемы с потенцией еще во времена подобия моей аспирантуры были, вряд ли сучий хрен членом дотянулся до тебя. Называй кобелей, которые…

— Плахотник, Чуприненко, Изотов, Бразмен, Козлов, — выдает, словно речь давно готовила, а сегодня, именно сейчас, в кои-то веки ей представилась возможность выступить, чтобы разозлить меня.

— Козлина был с тобой? — на последней неизвестной мне фамилии спотыкаюсь.

— Со мной, во мне неоднократно! Рассказать?

Ну все! Начинается! Сейчас чикуита выдаст поток задуренной информации, чтобы взбодрить и завести меня. Одно и то же! Наша прелюдия становится скучноватой, надо бы разнообразие внести.

— И я тебе изменял, — перегнувшись через тело жены, шепчу ей в губы. — Знаешь, сколько их у меня было?

— Посчитал? — она хмыкает и поворачивает лицо ко мне, предоставляя губы для поцелуя.

— Я знал, что ты захочешь послушать мой отчет об этом.

— Итак? — жена задушенно смеется.

— Двадцать только за первый год разлуки, — пробую на вкус ее верхнюю губу, на зубах катаю мякоть, облизываю десны и проталкиваюсь внутрь. — Фамилии перечислять?

— Обойдусь. Про презерватив не забывал? Что там по престолонаследникам? Девчонкам стоит озаботиться наследственными вопросами, пока ты еще жив и пускаешь слюни в мой рот.

Слюни?

Умыла, женщина!

— Пару-тройку раз был незащищенный секс. Так что…

Женька шустро двигает локтем и засандаливает мне в бок.

— Ты! — хриплю и запечатываю ей рот совсем не благородным поцелуем.

Без предисловий добираюсь до нёбного язычка. Женька давится и жалко стонет. Ага-ага! Трогаю внутренние щеки, щекочу ей ребристую поверхность нёба, играю с языком, шире раскрываю рот и по-собачьи гОлодно вылизываю жену.

— М-м-м, — скулит и хочет выбраться из-под меня.

Я отпускаю! Пусть похороводит, пока открылась форточка возможностей.

— А у тебя? По количеству всего лишь пять мужчин за весь наш разведенный срок? Проскурякова не считаю — извини, но там без вариантов! Ты хороша, но мертвое оживить не под силу моей чике. Так что, только пять! — спускаюсь ниже, прикусывая ее кожу. — Не пользовалась популярностью? Строила неприступную девицу или…

— Тридцать один, — квакает и полосует взглядом.

Не может быть! Я чуть не поперхнулся!

— Молодец! — не показываю ей изумленного вида, зато сильно оскаливаюсь в удовлетворении. — Кто-то в душу и сердце вошел или все банально-прозаично?

— Ну-у-у? — мотает головой.

По-моему, довольно — наигрались! Пора переходить к основному угощению, а то я так до ухажеров из детского сада дойду. И так, если честно, не по душе про выдуманных половых партнеров слушать, зато ей доставляет удовольствие меня на ревность выводить. При каждой ссоре вспоминает нехороший случай, произошедший в клубе с «девочкой» с огромным по годам и по сексуальным отношениям пробегом. Там не было ничего, но я все еще отмыться от этой, кажется, Снежаны не могу. Чика в качестве коронного упрека задушевно вспоминает!

Распинаю Женьку под собой. Сцепив наши пальцы, в стороны растягиваю ее руки, и всем телом заставляю широко раздвинуть ноги.

— Опять? — она выпучивает глаза, выказывая недовольство.

— Не хочешь? — точно так же таращусь ей в ответ. — Мне казалось, что шаловливая речь, твоя не на шутку разгулявшаяся фантазия…

— Нам ведь на работу надо.

— Успеем.

— Серый?

О! Вот этого не надо делать! Зря, зря, зря! Всегда действует безотказно. Сегодня, видимо, будет очень жаркий день.

Как по накатанной, уверенно проталкиваюсь внутрь, при этом подмигиваю поочередно каждым глазом раздувающей в наигранном недовольстве губы Женьке, не даю ей время подстроиться, повертеться, поскулить и поцарапать мои руки, а сразу перехожу на наш годами отработанный темп. Жена знает, что я люблю зрительный контакт, поэтому взгляд не отводит и не закрывает своих глаз.

— Выходи за меня, — шепчу через каждый пятый толчок, словно марширую. — За меня, за меня, за меня… Будь моей!

— Я и так твоя, твоя, твоя, — за каждым разом отвечает.