Лабиринты фей

Аристова Валерия

Она целыми днями читала. Стараясь забыть, как страшный сон все, что случилось с ней в замке Белистер, Изабель будто затаилась, вписываясь в незамысловатое расписание дня. Иногда она спускалась с виллы в городок, и там бродила совершенно бесцельно, рассматривая торговцев на рынке, магазинчики и всякие разные лавки, где продавали ненужные ей вещи. Иногда она покупала что-то для Франсуа, какую-нибудь игрушку, книжку или новую шапочку.

Спустя месяц на вилле появился Марсель. Он пришел в час заката, радостный и улыбающийся.

—

Сестрица, у меня для тебя отличные новости, — он сел к ней за столик и приказал принести ему лимонада.

Изабель загородилась от него руками.

— Нет! Нет! Никаких новостей из Бретани! — воскликнула она, — я так стараюсь держаться и забыть... забыть...

Она закрыла лицо руками.

— Ничего нельзя забывать, — строго сказал брат.

Черная его ряса тенью выделялась на белой стене виллы. Но глаза сияли, как темные самоцветы.

— А я хочу забыть! — воскликнула Изабель, — обман, предательство... Уж не говоря о том, чем они все там занимаются. Мне хочется, чтобы это было сном. Все, что произошло.

Марсель ухмыльнулся.

— Предательство, говоришь... Ну да ладно. Как поживает Франсуа? Я смотрю, он отлично бегает.

В этот момент няня вывела ребенка на веранду, и тот смешно перебирал ножками, цепляясь за палец женщины. Марсель подхватил его на руки. Ребенок, который совсем не переносил присутствия чужих взрослых, не заплакал. Наоборот, он заливался смехом, играя с золотым распятием на груди Марселя.

— Такого мальчишку неплохо бы воспитывать знающему человеку, — проговорил Марсель, вздохнув, — придется навещать вас как можно чаще.

Они говорили весь вечер, не касаясь новостей из замка. Изабель действительно не хотела ничего знать. Она надеялась, что постепенно рана ее затянется. И она сможет вернуться домой, в Париж.

…

Ноэль стоял на широкой дороге. Пыльная, разбитая, она вела куда-то вдаль. Последнее, что он помнил, было лицо Марселя. И звук молитвы, которым он никогда не доверял при жизни, но вдруг поверил, когда смерть коснулась его своим крылом. Ноэль закрутился, пытаясь понять, где же он. Людей вокруг было много. Все спешили по своим делам, пробегая мимо него, увлеченные собственными мыслями.

Позади что-то горело. Он пытался понять, что это, и решил посмотреть ближе, сделав несколько шагов в сторону пожара.

— Ноэль! — прозвучал знакомый голос.

Он вздрогнул всем телом, когда его коснулась знакомая рука.

— Мне позволено пойти с тобой, — прошептала Валентина, затаив дыхание, — я так просила! И... и отец Марсель позволил мне!

От счастья видеть ее, от счастья, которого он совершенно не ожидал, Ноэль схватил Валентину в объятья, ища ее губы. Мир закружился, перевернулся вверх дном. Валентина ответила на его поцелуй, лаская его губы, запустив тонкие ладони в его шевелюру. Они стояли посреди дороги, в пыли, никого не замечая, невероятно счастливые.

— Нам туда! — она наконец отстранилась

от него, сияя синими глазами, — нам в другую сторону!

И она потянула его куда-то по дороге, вдоль которой стояли гостиницы и таверны.

Где-то далеко впереди сияли золотые Врата.

…

Утро застало Изабель прогуливающейся по побережью. Тут был мягкий песок, по которому так приятно пройтись босиком. Изабель часто снимала обувь и шла, как крестьянка, по самому прибою, чувствуя, как намокает подол ее платья и как проминается под пальцами мокрый песок. Где-то песок нагромождался горами, образуя дюны, где-то в зеленых лесах прятались рыбачьи деревушки. Эти пейзажи, морские ласковые волны, непохожие на злые валы Бретани, действовали на нее умиротворяюще.

— Изабель!

Она вздрогнула от звука знакомого голоса. Показалось? Изабель замерла, боясь обернуться. Она знала, что за спиной никого нет. Никого. И что ветер сыграл с ней злую шутку.

— Изабель!

Оборачиваться ей не пришлось. Эстен обошел ее и теперь она видела его радостное улыбающееся лицо, растрепанные кольца волос, выбившиеся из косички, и сияющие темные глаза.

— Я так давно мечтал сказать тебе это... — он все так же улыбался, — Изабель. Ортанс не беременна. Ортанс отпустила меня. И теперь мы свободны... Ты и я.

Не зная, радоваться или ударить его, Изабель задохнулась, и слезы сами полились у нее из глаз. Она села прямо на песок, не замечая, как волны прибоя лижут ее ноги, и рыдала, уткнувшись Эстену в плечо, не понимая, плачет ли она от радости, что он все же пришел, или это так проливается глодавшая ее все это время жестокая обида. Эстен сел рядом, обняв ее как можно крепче, и прижав к себе. Ветер играл его волосами, и, если бы Изабель посмотрела на него, то заметила бы, что и в его глазах стоят слезы.

…

Дорожка вела мимо разбитого менгира в сторону леса камней. Ортанс бежала, подхватив белое платье. Скорее, скорее, не упустить самый зенит луны! Скорее!

Миновав лес камней, она вышла в широкое поле. Там, под огромным звездным небом, освещаемый полной луной, стоял на трех ногах ее камень. Тот, что навсегда отнял у нее Марселя. Тот, что сегодня ей самой укажет ее судьбу.

— Страшно? — Марсель отделился от одной из ножек дольмена и с улыбкой подошел к Ортанс.

— С тобой — нет, — отозвалась она.

— Но на камне ты будешь одна.

— Ты всегда со мной, Марсель, — она сжала его руку и поднесла к губам, — ты всегда в моем сердце.

Он помог ей подняться на камень. Глаза его смотрели совершенно серьезно, с тревогой. Ортанс свесилась с камня, смотря на него.

— Что бы ни случилась, — она старалась запечатлеть его образ навсегда, — помни, Марсель. Я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, — сказал Марсель, и добавил тихо, — дочь моя.