Лабиринты фей

Аристова Валерия

…

Изабель гуляла в саду с ребенком, когда услышала знакомый голос, от которого сердце ее прыгнуло от радости. Эстен! Он все же приехал! Она побежала к нему, но вдруг остановилась, услышав, что он не один.

— Ортанс, дорогая, — говорил он, держа кузину за руки, — я чувствую себя обязанным жениться на вас. Сейчас это даже не может обсуждаться. Мы обязаны пожениться!

Изабель отступила. Обида и разочарование заполнили ее душу целиком, не оставив никаких чувств к этому человеку, который только что предал ее. Эстен же опустился на одно колено, сжимая

руки Ортанс в своих.

— Я предлагаю вам стать моей женой как можно скорее. Пока не поздно. Вдруг будут последствия?

Ортанс отступила, качая головой. Черное платье делало ее похожей на ведьму из средневековой книжки. Молодую, красивую и очень злую.

— Эстен, я уверена, что вы благородный человек. Я знаю, что должна выйти за вас замуж, — проговорила она, — Но... но я не могу. Я хочу подождать. Если окажется, что я ношу ребенка, то мы поженимся в тот же час. Но если...

Он поднялся, прижал ее к груди. Изабель показалось, что мир окрасился в черный цвет, и что сердце ее сейчас остановится, как сердце старой графини. По желанию.

— Ортанс, я согласен на любые ваши условия, — Эстен провел рукой по ее волосам.

— Но вы же не любите меня, как и я вас! — сказала она тихо.

Он кивнул.

— Не люблю. Но есть вещи, которые мы обязаны делать в любом случае, любим мы или нет.

Глава 27. Дороги

Валентина стояла в самом углу комнаты, когда Изабель, уставшая и совершенно разбитая вошла в покои своего мужа Ноэля, которые все еще занимала. Мари поселилась в комнатах графини, и Изабель, которая давно не пользовалась теми комнатами, только пожала плечами.

Обида раздирала ее сердце. Изабель понимала, что Эстен не мог поступить иначе, что он обязан жениться на Ортанс, но все равно не могла его простить. Он так часто клялся ей в любви, что она поверила ему. А теперь, когда она действительно нуждалась в его любви и поддержке, он пропал из поля зрения, и появлялся только за руку с Ортанс. Изабель отчаянно ревновала, но ничего не могла поделать, ведь они официально считались женихом и невестой.

Похороны старой графини прошли в дождливый и серый день. Изабель сильно вымоталась, и теперь хотела только одного — спать. Заснуть, чтобы ничего не помнить, чтобы не думать. Чтобы не думать об Эстене, который поддерживал под руку бледную и несчастную Ортанс. Она наверняка беременна. Изабель закрыла лицо руками. Наверняка.

— Она потеряла всех, — вдруг услышала она шелест из угла.

Волосы Изабель мгновенно встали дыбом. Она обернулась за шелест и попятилась.

Впрочем, Валентина не стремилась приблизиться к ней. Она витала около окна, на своем любимом месте, где Изабель уже несколько раз видела ее.

— Отец и мать бросили ее, уйдя в зазеркалье. А могли бы и взять, — Валентина усмехнулась, - Ортанс способная. Бабушка тоже не подумала о ней, когда предавалась своему горю и решила оставить этот мир. Была большая семья и раз — никого нету. Бедная девочка заслужила поддержки.

Изабель отвернулась.

— Хорошо, что Мари вернулась, — продолжала Валентина, — она поможет и ей, и Виолетте справиться

с горем. Мари очень добрая женщина. Ее все всегда любили.

Действительно, пока Изабель упивалась своей обидой, Мари все время проводила с Ортанс и Виолеттой. Те старались держаться вместе, и так и льнули к Мари, которая терпеливо выслушивала их и ободряла, как могла. Лицо Изабель скривилось в усмешке.

— Она — ангел милосердия, — Изабель села на кровать и бесстрашно посмотрела на призрака. После приключений в пещере она не могла бояться Валентины. Призрак как призрак. Безобидный. Спокойный.

— Мари и правда очень хорошая. Это ты не хочешь общаться с ней. Сидишь и плачешь в саду. Сходи хоть к источнику.

— Не пойду, — затрясла головой Изабель.

Валентина закружилась на месте, искрясь в свете свечей.

— Ну, как хочешь.

Она исчезла, оставив Изабель одну. Изабель откинулась на постель, и стала смотреть в потолок. Валентина права. Она думает только о себе, хотя Ортанс и Виолетта нуждаются в поддержке.

Портрет Валентины смотрел на нее живыми глазами. Изабель раздражало, что она постоянно находится под присмотром призрака.

— Валентина! — позвала она.

Та тут же оказалась на полу, будто слилась из портрета, как вода.

— Ты не могла бы куда-нибудь исчезнуть? Ты постоянно следишь за мной. Мне не нравится. Я даже во сне чувствую твой взгляд.

Валентина пролетела от двери к окну.

— А куда? — спросила она, маша руками, — куда? В сад пугать людей? Муж мой поселил меня в портрете. Где же мне еще жить?

— Если ты не придумаешь, где тебе жить, я прикажу повесить портрет на чердаке!

Валентина заискрилась, видимо таким образом выражая крайнее возмущение. Она побродила по полу, опустив голову, потом медленно вползла в портрет.

— Я не буду подглядывать, — прошелестела она, — спи. Я теперь призрак этого замка...

Несмотря на то, что Валентина была всего лишь призраком, разговор с ней успокоил Изабель. Она мгновенно заснула, а утром встала совершенно четко осознавая, что ей нужно делать.

Марсель помог ей найти небольшой домик, достойный ее, недалеко от Бордо. Изабель хотела жить у моря, но как можно дальше от замка Белистер, который она покинула без всякого сожаленья. Рядом с ней в карете сидела няня с ребенком на руках, и Изабель в последний раз смотрела на ставшие почти родными башни с синей черепицей. Белистер будто прощался с ней навсегда, освещаемый солнцем и кидая длинные утренние тени на подъездную аллею.

Она уехала с легким сердцем. Радоваться свадьбе Эстена и Ортанс она не могла. Зачем же ждать этого события, если можно никогда о нем не узнать? Ноэль оставил ей достаточно денег, чтобы никогда ни в чем не нуждаться, и теперь она ехала к новой жизни, приняв старое имя, Изабель де Сен-Рем. Ведь, по сути, имя графини де Муйен не принадлежало ей никогда.

…

Небольшой домик оказался шикарной виллой с террасой, выходящей на море. Изабель любила сидеть на ней, стараясь забыть прошлое. Южное солнце разгоралось к полудню, когда она поднималась к себе, чтобы отдохнуть. Позже, вечером, она снова выходила на террасу, чтобы наблюдать, как играет малыш Франсуа, и как солнце садится за волны океана.