Лаборатория империи: мятеж и колониальное знание в Великобритании в век Просвещения
Шрифт:
Далее привлекает особое внимание тот факт, что и во втором, и в третьем рапортах (1726 и 1727 гг., последовавших вслед за рапортом 1724 г.) генерал Уэйд предстает перед своей целевой аудиторией — теми людьми, которые и определяли политику Лондона в Горной Стране, — как практик, в действии. Его предложения и предположения проходят (на страницах рапортов и донесений командующего) проверку в конкретных условиях мятежа, заговоров и угрозы вторжения на Британские острова иностранной державы. Эти вызовы, ставшие для нового престолонаследия уже традиционно «хайлендерскими», должны были найти самый живой отклик в Лондоне [789] . Успешный опыт их нейтрализации означал бы не только укрепление положения командующего королевским войсками в Шотландии, но и оправдание предпринятых мер и мер предстоящих (именно политическая конъюнктура этих вызовов — в основе всех предложений генерала Уэйда) [790] .
789
В четырех из пяти выступлений сторонников обездоленной Славной революцией династии Стюартов между 1689 и 1746 гг. горцы Шотландии
790
Горцы предстают «готовым инструментом» в руках иностранных держав (в большей степени здесь речь о Франции, в меньшей об Испании, косвенно (но все же) о России) во всех отчетах генерала: Wade G. Report, &с., relating to the Highlands, December 10, 1724 // HPJP. Vol. I. P. 136–137, 146; Idem. Report to His Majesty concerning the Highlands, of Scotland, in 1725. January 31, 1726 // Burt E. Op. cit. P. 299–300, 312; Idem. Report, &c., relating to the Highlands, 1727 // HPJP. Vol. I. P. 152, 158.
Еще одно замечание, необходимое для понимания назначения рапортов генерала (с точки зрения самого Уэйда): значимость и результативность усилий новой администрации оттеняется тем, что командующий не столько продолжает, сколько начинает заново умиротворение Горного Края, говоря о «малой эффективности» мер, предпринятых правительством при подавлении мятежей якобитов в 1716 и 1719 гг. Это же замечание, по сути, расширяет круг ответственных за умиротворение Хайленда лиц, к которым теперь можно отнести как генералов Уильяма Кэдогэна, Джозефа Сэбайна, Джорджа Карпентера и Джозефа Уайтмена, командовавших королевскими войсками в Шотландии в 1716–1724 гг., так и прежних лидеров вигов, смещенных новым (с 1721 г.) первым министром сэром Робертом Уолполом.
Таким образом, недочеты генерала Уэйда — это в той или иной степени еще и просчеты предшественников; успехи нового командующего — это прежде всего успехи генерала Уэйда [791] . Такую позицию не следует воспринимать исключительно как попытку Джорджа Уэйда скрыться под маской благовидности и обезопасить свою репутацию, подтверждая соответствие занимаемой должности. Построение «успешного» дискурса рапортов служило, вероятно, еще и риторическим приемом, призванным обеспечить идеологической поддержкой реальные цели генерала в умиротворении Горного Края. Три основные, на его взгляд, проблемы присутствуют в каждом из отправленных в Лондон рапортов: разоружение, организация отдельных рот из горцев на службе Короны, военное строительство и гарнизонная служба «красных мундиров».
791
Wade G. Report, &c., relating to the Highlands, December 10, 1724 // HPJP. Vol. I. P. 136–137.
Итак, относительно темы разоружения в рапортах присутствует явная тематическая прогрессия: что было (к 1724 г.) — что сделано (в 1725–1726 гг.) — что есть (к 1727 г.): «беззаконие» — «разоружение» — «цивилизация». Силу убеждения в правоте автора рапортов призваны обеспечить лукавые цифры: количество лицензий на ношение оружия, выданных в те же 1724–1727 гг. Ежегодно командующий в Шотландии выдавал свыше 200 лицензий на ношение оружия отдельным горцам (в основном гуртовщикам и торговцам) «для самозащиты и охраны собственности» [792] .
792
230 лицензий на два года (до 1 августа 1727 г.) — в 1725 г., 210 лицензий на три года (до 1 августа 1730 г.) — в 1727 г. и, разумеется, далее: Wade G. The Form of Licence for carrying Arms. Inverness, August 1725 // Burt E. Op. cit. P. 323; Idem. Report, &c, relating to the Highlands. December 10,1724 // HPJP. Vol. I. P. 161
Между тем эта цифра, например, немногим уступала численности одного из самых беспокойных кланов Горного Края — клана МакГрегор (300 горцев этого имени принимали участие в мятеже 1715–1716 гг.) [793] . На этом фоне своевременное появление в беспокойном крае поддельных лицензий в том же 1725 г. изрядно способствует пониманию «перспектив» акта о разоружении кланов Горной Шотландии (1725 г.) в умиротворении этой гэльской окраины в 1725–1740 гг. [794] Что значило разоружение кланов Горной Стране при таких обстоятельствах, пожалуй, можно полагать вопросом вполне риторическим.
793
Baynes J. Op. cit. P. 59; анонимный автор «The Loch Lomond Expedition with some Short Reflections on the Perth Manifesto. Glasgow, 1715», в которой МакГрегоры приняли самое деятельное участие, также в основном подтверждает эту цифру: Sinclair-Stevenson С. Inglorious rebellion. The Jacobite risings of 1708, 1715 and 1719. London, 1971. P. 199–203.
794
О нарушении положений акта о разоружении поддельными лицензиями на ношение оружия уже в 1726 г. упоминает лорд-адвокат Шотландии: Duncan Forbes to Achnagarn. Edinburgh, December 1, 1726 // CP. P. 98–99.
У этой темы разоружения при этом имеется свой особый подтекст: фактически непременным условием разоружения горцев называется амнистия —
Этот же подтекст сопровождает соображения генерала о наборе рот из лояльных Короне горцев для службы в Горной Стране. Эти роты играют важную роль в умиротворении края в 1725–1727 гг., и без их формирования были бы затруднительны другие успехи. Следовательно, сотрудничество с «проявляющими лояльность» вождями и кланами в этой сфере, по мнению генерала, возможно и необходимо (вновь — компромисс с местной элитой) [795] .
795
Понимание перспектив, открывавшихся перед командующим королевскими войсками в Северной Британии в связи с возможностью сотрудничества с вождями, в руках которых и находилась власть над «вооруженными силами» Горного Края (над своими вооруженными клансменами), превратило признание неизбежной необходимости амнистии, прикрытое фразами о военном сотрудничестве, в один из доминирующих дискурсов во всех отчетах генерала Уэйда: Wade G. Report, &с., relating to the Highlands, December 10,1724 // HPJP. Vol. I. P. 139; Idem. Report to His Majesty concerning the Highlands, of Scotland, in 1725. January 31, 1726 // Burt E. Op. cit. P. 303–305, 312–314; Idem. Report, &c., relating to the Highlands, 1727 // HPJP. Vol. I. P. 159–160.
Наконец, военное строительство и гарнизонная служба «красных мундиров» в Хайленде. Все рапорты командующего по большей части раскрывают именно этот аспект умиротворения Горного Края. Наблюдается обратная ревизия генералом собственной деятельности в крае: теперь речь идет не о том, что уже сделано, а о том, что еще предстоит выполнить в рамках британского присутствия в Хайленде.
В рапорте 1727 г. генерал Уэйд впервые совершенно четко высказывает мысль о том, что «цивилизация» Горной Страны возможна именно под сенью фортов и благодаря военным дорогам — они и «откроют» этот край для заложенных англо-шотландской унией в 1707 г. новых принципов британской идентичности [796] . Разоружение при этом создает только условия для «цивилизации» Хайленда. И вне зависимости от того, насколько этот подход утопичен (те же военные дороги, например, в экономическом плане оказались невыгодными) и до какой степени Лондон был готов его реализовывать, именно он составлял суть взглядов генерала Уэйда на логику расширения присутствия Лондона в Горной Стране.
796
Wade G. Report, &с., relating to the Highlands, 1727 // HPJP. Vol. I. P. 162.
В этом — важнейший итог ревизорской деятельности командующего королевскими войсками в Северной Британии: обеспечение безопасности и преследование проявлявших особую активность якобитов — основные цели усилий генерала в Горной Стране (как они были изложены в рапорте 1724 г.), в рапортах 1726 и 1727 гг. приобрели свою перспективу — в «цивилизации» края, предполагавшей в том числе постоянное присутствие регулярной королевской армии в Хайленде.
При этом генерал Уэйд достаточно четко ограничивает круг своей компетенции. В своих рапортах он почти не касается работы местной гражданской администрации (лорд-лейтенанты, мировые судьи, шерифы), а его поведение в ходе возмущения налоговой политикой Лондона в городах Шотландии в 1725 г. демонстрирует ясное понимание им связи юридических процедур и применения армии при подавлении гражданских беспорядков (что, впрочем, ожидаемо, учитывая, что генерал был еще и членом парламента) [797] . В отчетах присутствует и понимание разных задач королевской армии в Горной Стране и на Равнинах: в Лоуленде армия призвана поддерживать деятельность гражданских чинов, в Хайленде гражданская администрация призвана поддерживать усилия армии [798] .
797
Долее всех занимавший пост командующего королевскими войсками в Шотландии генерал Уэйд заседал в парламенте в 1715–1722 гг. от Хиндона и в 1722–1748 гг. от Бата (Judd G.P. Members of Parliament. 1734–1832. Hamden, 1972. P. 366).
798
Именно этими соображениями о необходимости сопровождения военных операций на территории Соединенного Королевства в мирное время законными актами и руководствовался генерал Уэйд, поддерживая решение о принятии акта о разоружении как легальной основы для вооруженных усилий «красных мундиров» в Горной Шотландии: Wade G. Report to His Majesty concerning the Highlands, of Scotland, in 1725. January 31, 1726 // Burt E. Op. cit. P. 290–303. См. также: George Wade to the Provost and Magistrates of the City of Glasgow. Falkirk, 9th July 1725 // TNA. SP 54.14.45B. L. 204.
Таким образом, генерал Уэйд вместо того, чтобы признаться в неспособности решить «Хайлендскую проблему» в короткие, приемлемые для Лондона сроки (возникший в 1724 г. интерес властей к событиям в Хайленде продержался не более года), предпочел, разумеется, изложить в рапортах свою версию местных реалий. Вместе с тем именно она доктринально должна была обеспечить ту часть программы умиротворения Горного Края, которая, судя по ее наибольшей детализации в рапортах командующего и дальнейшим мероприятиям в Горной Стране, видимо, представлялась генералу самой существенной.
При этом стремление перевести ситуацию в Хайленде в британские понятия о законности в королевстве и лояльности трону и дому Ганноверов не означало подмену генералом верного по сути анализа военно-политического разделения в крае и полувоенной активности на его рубежах привычными в Соединенном Королевстве представлениями. То, что Северная Британия на не чуждом Уэйду политическом языке Великобритании была «ввергнута» «рабским служением вождям», «грабежами», «разбоями» и, наконец, «мятежом» в «состояние анархии и смятения», отражено в рапортах так же, как и причины этих «недостатков» и способы их «исправления» (пусть и в британских политических терминах).