Лауреаты Демидовских премий Петербургской Академии наук

Мезенин Николай Александрович

Историк и литературовед П. П. Пекарский имел труды по истории русской культуры, литературы и науки в XVIII в. Н. Г. Чернышевский, близко знавший Пекарского, считал его «умнейшим и ученейшим из всех тогдашних членов русского отделения Академии наук» [24, т. 15, с. 389]. Они сблизились в годы сотрудничества в «Современнике». Наиболее значительны исследования Пекарского по истории русской культуры петровской эпохи, в том числе двухтомный труд «Наука и литература в России при Петре Великом», еще в рукописи удостоенный полной Демидовской премии 1861 г.

Сочинение П. П. Пекарского рецензировали академики И. И. Срезневский и Я. К. Грот, которые писали: «Таким образом, благодаря усердным трудам г. Пекарского, мы имеем теперь превосходное описание книг петровского времени, какого не имеем

ни за какое другое, хотя бы короткое время, описание, равновесное по значению с описанием рукописей Румянцевского музея и Синодальной библиотеки» [16, с. 35]. Академия наук, согласившись с предложением рецензентов о полной награде, назначила автору также пособие в 1000 р. сер. на издание его рукописи. В следующем году книга вышла в свет и с тех пор пользуется неизменным вниманием историков. Этот труд открыл П. П. Пекарскому дорогу в Академию наук, куда он был избран в 1864 г.

Одному из птенцов «гнезда Петрова», выдающемуся государственному и общественному деятелю, администратору и дипломату, ученому-историку и географу В. Н. Татищеву посвятил свой труд историк, славяновед и архивист Н. А. Попов. Будучи доцентом Московского университета, в 1861 г. он защитил магистерскую диссертацию «В. Н. Татищев и его время. Эпизод из истории государственной, общественной и частной жизни в России первой половины предшествующего столетия». Через два года она была отмечена половинной Демидовской премией. Позже Н. А. Попов стал профессором Московского университета, был избран членом-корреспондентом Академии наук (1883 г.) и служил управляющим Московским архивом Министерства юстиции.

Монография Н. А. Попова, в которой широко использованы архивные источники, была издана в 1863 г. и до сих пор высоко ценится специалистами. Советский историк А. И. Юхт считает: «Обширный труд Н. А. Попова «Татищев и его время» и поныне является единственным монографическим опытом биографии В. Н. Татищева в отечественной историографии» [75, с. 10]. Исследователь истории Урала А. С. Черкасова, также высоко оценивая работу Н. А. Попова, отмечает, что «несмотря на некоторые фактические ошибки и тенденциозность в изложении и подаче материала, его книга дает живое представление о некоторых страницах ранней истории горно-заводской промышленности и ее деятелях, в том числе рабочих» [76, с. 24].

Сотрудник Публичной библиотеки историк М. Ф. Поссельт занимался архивами. Он написал ряд работ по архивным источникам. За одну из них — о дневнике генерала Патрика Гордона, одного из учителей и сподвижников Петра I, он получил половинную Демидовскую премию (1853 г.).

Законовед П. В. Хавский с особым усердием в продолжение многих лет разрабатывал русскую хронологию. Наиболее значительным его трудом были «Хронологические таблицы» в трех томах, изданные в 1848 г. после предварительного рассмотрения Академией наук. Таблицы имели целью помочь хронологам и историкам без вычисления по формулам сравнивать все даты юлианского, гражданского и церковного календарей, используемых для показания времени в летописях. Демидовская комиссия отметила работу половинной премией 1849 г.

Наиболее важный труд по хронологии Византии с 395 по 1057 г. сотрудника Публичной библиотеки Э. Муральта также отмечен половинной премией 1854 г.

Историк права А. Б. Лакиер написал двухтомный труд «Русская геральдика», включавший «Историю гербов Западной Европы», «Историю печатей в России» и пр. Вся книга Лакиера посвящена истории дворянских гербов. В приложении приводятся многочисленные снимки с гербов. Работа получила половинную премию в 1856 г.

В создании научной нумизматики в России большая заслуга принадлежит А. Д. Черткову, в молодости герою наполеоновских войн, а затем историку и археологу. Выйдя в отставку, Чертков полностью посвятил себя изучению русской истории, русских и славянских древностей. Осторожный и остроумный ученый, он определил монеты многих удельных княжеств XIV–XV вв. Его выводы были подтверждены последующими находками. Наиболее значительным из многочисленных трудов Черткова явилось «Описание древних русских монет» (1834 г., прибавления, т. 1–3, 1837–1842 гг.), в котором он впервые установил научную классификацию русских монет. В работе

были систематизированы накопленные к тому времени материалы по чеканке удельных княжеств. Основные нумизматические выводы Черткова приняты в науке до настоящего времени. За эту работу ему была присуждена половинная Демидовская премия 1835 г., но всю сумму он оставил в распоряжении Академии для издания какого-либо исторического памятника по ее выбору. Деньги от премии А. Д. Черткова были использованы для издания «Остромирова Евангелия», подготовка которого была поручена А. X. Востокову (см. гл. «Филологические науки»).

Идеи Черткова в нумизматике развивал барон С. И. Шодуар, известный коллекционер-нумизмат. Он имел богатейший в Европе музей с огромной коллекцией монет. Нумизмат оставил ценный труд на французском языке (Париж, 1836 г.), переведенный Анастасевичем на русский язык под названием «Обозрение русских монет» и удостоенный полной Демидовской премии (1838 г.) с выдачей второстепенной.

Востоковед-арабист, археолог и нумизмат П. С. Савельев составил сводку всего материала по восточным монетам «Мухаммеданская нумизматика в отношении к русской истории. Топография кладов с восточными монетами и изделиями VII, VIII, IX, X и XI веков в России и Прибалтийских странах…» (1846 г., половинная Демидовская премия 1848 г.). Автор доказал существование в VII–XI вв. широкой торговли между странами Ближнего Востока и Восточной Европы, выявил много новых фактов в истории народов этих областей, установил, что больше всего кладов оставил X век — время расцвета древнерусского государства. По имевшемуся количеству на первом месте оказались монеты среднеазиатских эмиров Саманидов, чеканенные преимущественно в Самарканде и Бухаре. На втором месте были монеты халифов Аббасидов, выпускавшиеся преимущественно в Багдаде [71, с. 535].

Изучение восточных монет более поздних кладов позволило уточнить существенные вопросы истории Золотой Орды и русских княжеств периода татаро-монгольского ига. Прежде всего нумизматика дала основания для более точной хронологии, ибо даты золотоордынской истории могут быть изучены в основном по монетам, что и показал Савельев в работе «Монеты Джучидов, Джагатаидов, Джалаиридов и другие, обращавшиеся в Золотой Орде в эпоху Тохтамыша» (1858 г., половинная Демидовская премия 1859 г.). Труд Савельева содержит ряд открытий, что позволило наметить эпохи экономического подъема и упадка Золотой Орды, определить порядок наследования ханов и их генеалогию [71, с. 535].

Основоположник грузинской нумизматики М. П. Баратаев известен как коллекционер древних грузинских и восточных монет. В 1844 г. в Петербурге на русском языке вышел его обширный труд «Нумизматические факты грузинского царства», за который он был избран членом Парижской Академии наук и отмечен почетным отзывом Петербургской Академии наук (1846 г.). В этом исследовании автор пытался дать классификацию и хронологию грузинских монет. Однако он допустил ошибку, предположив существование грузинских монет определенного периода, созданных на основе сасанидских, византийских и мусульманских монет, что исключало самобытность грузинской нумизматики [71, с. 638].

ВОЕННЫЕ И МОРСКИЕ НАУКИ

Военная история как самостоятельная отрасль исторической науки сложилась в первой половине XIX в. В середине столетия она разделилась на две дисциплины — историю войн и историю военного искусства. Такие крупные события в истории России, как Северная война, Отечественная война 1812 г. и военные походы тех лет, вызвали особое внимание военных историков.

Официальная военная историография второй трети XIX в. была представлена работами А. И. Михайловского-Данилевского, А. И. Милютина, А. В. Висковатова, М. И. Богдановича. Они освещали вопросы военной истории с позиций существовавшего государственного строя. Поэтому некоторые из выводов и положений этих историков не могут быть полностью использованы в наше время, но часть из них не потеряла своего значения и сейчас. Советский военный историк Л. Г. Бескровный, отмечая это, пишет, что «русские военные историки XIX в. в то же время сделали много полезного для создания методики военно-исторического исследования» [77, с. 5].