Лечение водой
Шрифт:
– Я тебе говорю, это высокий уровень.
– Высокий уровень? – смеется Денис. – Именно поэтому они плетут…
– Ну да, ты в чем-то прав…
– И почему ты тогда называешь их бездарями?
Но Костя только устало поджимает губы – от этого… «противоречия». Которое он прекрасно знает. Но это ничего не меняет – все равно нужно бороться, а не уходить. Не сходить с пути и пробиваться.
– Эта публикация – солидный зачин… потом я мог бы издаться и прославиться…
– Да неужели! – ерничает
– Ну да, может, ты прав. Никакой большой славы это не принесет…
– Ну вот так и говори!
– Но премия-то, премия, Динь! Я ведь на премию отправил. Там деньги как-никак.
Костя как бы пытается предугадать эту колею, в которую сворачивает их разговор. Гамсонов будет намекать на одно: вся эта ситуация просто от того, что у вас у писателей ни фига нет денег.
Но Денис все равно неумолим:
– И какие же там деньги? Тыщ сто-двести, наверное? Мне это два месяца работы максимум.
– Но все равно я смогу… – Левашов осекается. – Слушай, Денис. Это совершенно не имеет значения. Это совсем другой вопрос. Я вообще делаю это не ради денег.
– Другой вопрос? Пф-ф-ф-ф-ф-ф…
Костя сейчас не обижен… Как он всегда всколыхивается, когда обычные люди начинают учить его, что «деньги это главное» – нет, он знает, Гамсонов «свой человек». «Который понимает, для меня главное – творчество. Единицы меня понимают…
А может, я теперь не обижаюсь, потому что мне и так слишком тяжко? А может…» – опять болевой укол, нездоровая роящаяся «аналитика» – в жарком мозге.
– Ладно, сам разбирайся, – Гамсонов зевает и ободренно раскидывает руки. – Вот тебе и Рютицкий.
Следует пауза.
– Вообще… тебе легко насмехаться. Ты-то в такие истории никогда не попадал.
– Ну, это не так.
– Ага-ага, конечно. Тебя что, когда-то хотели принудить жениться? Ты сам говорил, что у тя только…
– Случайные знакомства?
– Ну да, – Левашов останавливается на несколько секунд, а потом… спрашивает: – Ты все… так и делаешь, да?
– Ты о чем?
Он с запинкой озвучивает: «Если вдруг попадается пассия, общаешься с ней по левой сим-карте, едешь на ночь, а на следующий день отрубаешь номер – и поминай как звали».
– Ну а что делать! А вдруг она… захочет все сэ-э-эрьезно… а я не хочу – приходится ныкаться, – логично произносит Гамсонов. – Но последнее время… Я опасаюсь так делать уже.
– А что случилось?
– Да несколько месяцев назад… одна такая стервь попалась, что выискивать меня стала.
– В самом деле?
– Ага, – Денис кивает, поджав губы. – Эта, Анька… главное, совсем юная. Я телефон отрубил после нескольких встреч – ну, она должна была понять, что всё. Но ты представляешь…
– Не поняла?
– Это мягко сказано.
– Да?
– Ага. И ведь надо было еще попотеть, чтоб такое сделать, извините.
– И что было дальше?
– Ну, встретилась со мной анонимно. Я до последнего момента не знал, что это она.
– Прикинулась покупателем, реально? – Костя смотрит удивленно.
Гамсонов кивает.
– И что в результате? Она тебе реально по роже, что ли, надавала?
– Ну, не до такой степени, но… – Денис морщится. – Там на самом-то деле и не за что было… по роже. Но все равно – неприятный разговор.
– Что ж сделать, ежели она рассчитывала на большее, чем ты хотел.
– Во-во… ну и короче, после этого я в завязке.
Пауза.
– Выходит… теперь ты один, – резюмирует Левашов.
Но Денис в ответ мотает головой: «Не, ни фига».
– В смысле?
– Я больше не ныкаюсь, но… зато другой способ нашел. Я ж не такой дурачок как ты – чтоб на сухом пайке сидеть…
Косте неприятен этот разговор… и от того, как Гамсонов «рассуждает об отношениях». Но он привык. Кроме того – тот ведь совсем не такой. «И мы настоящие друзья. А по поводу баб… эти истории – просто «шалости», должно быть».
– И что же?., у тебя теперь…
– Ой не, не буду рассказывать, – Денис смеется, с шутливым стыдом закрывает лицо. – Не буду, нет!.. Это такое уродство! Я так опустился…
– Ты о чем?.. Что такое случилось?
– Неважно. Все равно там тоже уже все закончено.
Глава 11
I
После встречи с Гамсоновым Костя возвращается домой, входит в прихожую… страшная, вспаренная измученность, осадком остановившаяся в глазах.
Изможденность на щеках и горячий лед в голове. «У меня уже появились морщины – от всего этого? Разом, будто за двадцать лет… Это было бы даже неплохо. Я был бы удовлетворен».
Нет, сейчас ему плохо. Очень. Опустошенное, испуганное разочарование в грудной клетке – «я столько работал!!.. А со мной так… Меня шанта…»
Ты только это слово не говори, – тотчас вспоминает слова Гамсонова.
«На меня давят на меня давят издеваются твари не дают дороги…
Нет-нет, они все правильно делают, все правильно, я должен еще работать, еще, еще!!» – но Костя опять, снова это чувствует: раньше у него были силы, но теперь он будто загнан и падает мордой вниз на асфальт – мозгом, мозгом тащится как по асфальту – ш-ш-ш-ш – и пыль, жаркая пыль, извилины по асфальту – инерция от падения.