Ледария. Кровь и клятва
Шрифт:
— Дедушка! — она схватила старика за мантию и повалила на дощатый настил, прикрыв своим телом. Внизу крикнули еще раз, воздух вновь зазвенел, а время остановилось.
Волна стрел накрыла и перехлестнула стену, как волна воды. О зубец, под которым Карланта прижала Кэларьяна, они ломались с сухим треском. На мостовую внутри города падали со звоном. От стен домов отскакивали со щелчком, в ставни вонзались с глухим чавком. Во дворе караулки несколько из них нашли свою цель.
Время снова побежало вперед, только когда град распался на отдельные щелчки, а кто-то из отступающих торпийцев отдавил ей руку. Карланта вскинула голову. По всей стене из настила торчали стрелы с белыми перьями, лучники отползали к башням, толкаясь и бранясь, на чем свет стоит. Кэларьян наконец смог вдохнуть
— Дедушка! Уходи, уходи!
Он помотал головой, держась за колено, и вдруг снова лег. Поджал губы, отвернулся. И это когда снизу уже слышно, как бряцает железо на бегущих солдатах!
— Дедушка!
— Без тебя не уйду! Все это, — он указал на поле, где нарастал рев солдат, и под стену, откуда доносился стон раненого, — не для таких, как мы! О чем ты только думала!
Карланта не думала. Она закинула лук за спину, встала на четвереньки и сама схватила Кэларьяна за ворот. Рядом с ними почти никого не осталось, за каждым каменным зубцом пряталось всего по паре человек — они поочереди стреляли из проемов — но большинство торпийцев теснилось у башен и в остатках галереи. Карланта потянула дедушку:
— Вперед!
Он пополз, неуклюже припадая на больное колено, но не успели они преодолеть и трех дюжин локтей, как стрелы, свистящие тут и там, вновь обрушились шквалом. До галереи было еще далеко, а все укрытия заняты. Карланта толкнула старика под ноги лучникам и, молясь Илготу, сжалась в комок. Кэларьян потащил ее к себе, она брыкнулась, и тут же что-то обожгло ногу посередине бедра.
— Карланта! — воскликнул старик, когда она дернулась.
— Не задело! — она подтолкнула его, чтобы полз дальше, и незаметно ощупала ногу. Стрела воткнулась в настил, продырявила штаны и распорола кожу, но это был сущий пустяк по сравнению с раной молодого лучника рядом — тому прошило бедро насквозь, он дрожал, и с острия наконечника одна за другой срывались капли крови. Кэларьян остановился, чтобы предложить помощь, но парня уже подхватил товарищ и потащил к башне. Все вместе они добрались до галереи, где солдаты уже набились так плотно, что лучникам едва хватало места у бойниц. Поднявшись наконец во весь рост, Карланта заработала локтями, пробираясь ко входу в башню. Дверь в нее оказалась закрыта, но, когда матерый солдат со шрамом на пол-лица увидел перед собой старика и девушку, он крикнул что-то в бойницу над входом и махнул им рукой в латной рукавице.
Дверь приоткрылась, Карланта впихнула Кэларьяна внутрь, пропустила парня с пробитым бедром, а саму ее чуть не задавили бежавшие из-под обстрела лучники, но солдат со шрамом отпихнул каждого древком копья и наградил порцией отборной брани, не позволив спрятаться в башне. Карланту он поднял одной рукой и бросил за дверь, которая тут же захлопнулась и отсекла беспорядочный шум.
После яркого света дня в башне ничего не было видно. Вокруг сновали люди, сверху раздавались команды и топот ног по перекрытию. Карланта шагнула вперед и наткнулась на Кэларьяна.
— Скорей! — он нашарил ее руку и повел вдоль стены. От одной из бойниц отошел лучник, и в полумраке показались наконец очертания каменной кладки и открытый в полу люк. На ступенях уже было светлее — никто не заслонял выходящие во двор бойницы. Кэларьян спускался, переваливаясь с ноги на ногу, стало слышно, как тяжело он дышит. Обогнав его, Карланта наскочила на солдата, попыталась объяснить ему, что уводит со стены пожилого магистра, но тот уже дал сигнал наружу, и дверь в город отворилась. Здесь тоже были лучники, они жались среди домов и бросали наверх тревожные взгляды. Вражеские стрелы чиркали по оштукатуренным стенам, одна разбила на окне горшок с цветком, другая погнула флюгер. Из караулки доносились стоны, туда понесли раненого, а Карланта бросилась в тесный проулок — там было безопасно.
— Стоять! — раздалось сзади. Сотник, который выдал ей шлем, бежал через двор от другой башни.
Как недостойно было то, что он видел! Ну, почему он оказался здесь именно сейчас, когда она должна спрятать дедушку? Карланта закинула руку Кэларьяна себе на плечо и показала на него пальцем: «Я уведу старика!», — но сотник
— Я вернусь! — вскрикнула она, хватаясь за поцарапанное ухо.
— А ну! — замахнулся на нее сотник, — брысь!
Карланта вскинула руку — он хотел дать ей подзатыльник! — и отбила удар. Да как он смеет? Неужели солдаты дают бить себя, как детей? Она задохнулась от возмущения и даже не заметила, как отвела назад кулак, чтобы ответить, но Кэларьян прижал ее к себе и заслонил от сотника:
— Оставьте нас!
— Стрелы! — рявкнул тот в ответ, протягивая ладонь. Кэларьян наугад выбросил из ее колчана охапку стрел — она только и успела подхватить несколько своих черноперых — а потом попятился в переулок.
— Чтоб я вас здесь не видел! — донеслось следом.
Щеки залило краской, и Карланта не знала, как справиться со стыдом. Она подвела их? Но другие тоже бежали! Правда, они не спускались со стен. И били их куда сильнее. Она оглядела Кэларьяна и ускорила шаг. Все это неважно. Она вернется и все объяснит, нужно только отвести домой дедушку. Но как заставить его остаться? Шум постепенно затихал, и Карланта протиснулась между двумя домами на главную улицу. Здесь не было следов от стрел, вдоль домов пробегали редкие прохожие, то место, куда били вражеские лучники, осталось в двух кварталах левее. Торпийцы с копьями, построенные квадратом под стеной, провожали их долгими взглядами. Примут ли ее обратно? Уныние сменилось раздражением, но она лишь сжала зубы и потащила Кэларьяна дальше. Во всем этом не будет никакого смысла, если дедушка поймает стрелу, пока она дерется среди южан за их город.
Когда до ворот в центральный район оставалось всего четверть мили, Кэларьяну уже казалось, что больше он не сделает ни шагу. На улицах росла толпа — горожане бежали в центр, чтобы укрыться в горной крепости, но ворота были закрыты. Рев мужчин сменился на женский плач; дети, девушки, старухи вливались в этот бесконечный поток со всех улиц, разбиваясь о неприступную стену герцогского квартала. Кэларьян вцепился в Карланту и тянул ее вперед — если бы не он, она вообще не сдвинулась бы с места, выслушивая жалобы и пытаясь помочь. Она говорила на ходу с женщинами и ободряла детей, поддерживала стариков и продвигалась все медленнее. Когда жители богатых районов окажутся под защитой в замке, этих людей пустят за третье кольцо стен и, может быть, даже в саму крепость, но сейчас они обречены ждать у ворот и прятаться в своих домах. Карланта сыпала вопросами о том, как спасутся горожане, если в Торп ворвутся враги. Кэларьян обещал, что дома все объяснит, хотя понятия не имел, где можно по-настоящему спастись. Таких мест, кроме крепости, не было — сир Эштон не походил на человека, почитавшего святое право церкви на укрытие. Впрочем, на головореза он тоже был не похож, и можно надеяться, что грабеж обойдется без жертв.
Пробившись к охранявшим ворота гвардейцам, Кэларьян приготовился объяснять, кто они, но воины узнали их и подали сигнал. Дворцовая стража нагляделась на них на приеме у герцога, и Кэларьян впервые радовался тому, что там побывал. Он втиснулся в приоткрытую створку — сзади тут же навалилась толпа — и потянул Карланту. На ту было страшно смотреть, она умоляла пропустить внутрь плачущих детей, но ворота неумолимо закрылись.
В центральном квартале тоже бежали люди, они поднимались к крепости. Впервые в жизни Кэларьян видел подъёмный мост опущенным. Он поторопил Карланту и свернул к дому. Когда скрипнула калитка, навстречу выбежал Навард и подхватил его под вторую руку. Неужели только война могла выбить из него всю лень?
— Лучше позови Гансварда, — отмахнулся Кэларьян, переваливаясь через порог.
— Он еще не вернулся, магистр.
Только этого им не хватало. Кэларьян позволил отвести себя в кухню, где лежала на доске потрошеная курица, и рухнул на стул. Сердце никак не хотело замедлять свой бег. Похоже, альвада была лишней, он словно напился, как в юности. Карланта присела на корточки, ловя его взгляд.
— Я поищу его?
— Девочка! — он привалился к спинке стула, обмяк и вытер со лба пот. — Нет. Навард, сюда. Беги к стенам, он должен быть там. Получишь два золотых сверх жалования. Ну же!