Леди Арт

Кей Дарья

Эта необычайная, яркая, сверкающая смесь из эмоций, запечатанная долгим поцелуем на прощание, не давала уснуть, как бы тело ни размякло от усталости. Они вернулись около семи утра, а на рассвете Хелена решила сделать то, чего не ожидала от себя, о чём даже не думала.

Она открыла кабинет отца.

Тот, в который пробиралась ребёнком, обводя охранников вокруг пальца, а потом, устроившись в кажущимся тогда огромным кресле, молча смотрела, как отец работал, как открывались и закрывались стеклянные створки шкафов, а по кабинету летали книги и документы.

Неделя —

и его кабинет будет её.

— А когда они приедут? — спросил Эдвард.

— Послезавтра.

— Хорошо. Может, они недавно решили и просто не успели…

Хелена неопределённо кивнула и опустила глаза. Теперь он был как на иголках. Видеть Эдварда задумчивым, сосредоточенным было странно. Полтора месяца он вёл себя так свободно и беззаботно, постоянно шутил, подкалывал и делал вид, что неприятностей не существует. Вчера ночью постоянно смотрел на часы, чтобы не опоздать, не упустить момент, но его возбуждение было светло и заразительно. Сейчас же он доставал синернист, чтобы проверить, не написал ли кто.

— Ничего, — изрёк Эдвард вечером, входя в гостиную, в которой они обычно проводили вместе время. Он бросил пиджак на кресло, сам встал позади и облокотился на спинку. — Мне никто не написал. Не понимаю… Мама могла бы. Может, они решили устроить сюрприз?

— Сюрприз, о котором знает сэр Рейверн?

— Ну, да, у них странное представление о сюрпризах.

Эдвард развёл руками, а Хелена вдруг нахмурилась и отложила книгу.

— Значит, так ты борешься с этим? Сводишь всё в шутку?

— Что? — Эдвард приподнялся, глядя на неё с недоумением. — С чем я борюсь?

— С чувством, что тобой пренебрегают.

Он открыл рот, но сразу ответить не смог. Проглотил воздух и провёл языком по зубам. А Хелену кольнула неприятная запоздавшая мысль, что, наверно, не стоило говорить так прямо.

— Я не думал об этом, — признался Эдвард необычно серьёзно и глухо, отчего его голос стал похож на голос Филиппа. — Наверно, привык и не заметил.

— Привык?

— Ну, у нас же Филипп наследник. Всё внимание, весь интерес…

Хелена скривилась и закатила глаза.

— Прекрасные воспитательные решения! Не думаешь, что это даже звучит неправильно?

— Война — вот, что было неправильно. Остальное — реакция. До неё отец был нормальным! Он выкраивал для нас время, улыбался. Фил рассказывал, что в раннем детстве отец с ним играл, а я этого представить не могу! А потом начались беспорядки на юге, война, постоянные ссоры с Филиппом… Хорошо, что им не было до меня дела! Да и что я мог тогда? Оставаться с матерью и надеяться, что если и стану королём, то не таким образом…

— Эд… — Хелена смотрела понуро, исподлобья, казалось, хотела что-то сказать, но не находила слов.

Эдвард тряхнул головой и сунул руки в карманы. Повернулся спиной, и отсветы от пламени в камине и световых шаров заплясали по его опущенным плечам.

— Извини, я сейчас не лучший собеседник.

— Эд! — позвала Хелена настойчивее.

Он обернулся, и во взгляде

его было столько разочарования, что на миг Хелене показалось, что оно адресовано ей, её комментариям, тому, что она начала и, более того, продолжила разговор… Она растерялась, нахмурилась и — протянула руку. Теперь растерялся Эдвард. Она смотрела на него упрямо, настойчиво, с тонкого запястья свисала серебряная цепочка, и голубой камень мерно раскачивался, поблёскивая.

Эдвард вздохнул, грустно улыбаясь, шагнул к Хелене и взял её за руку.

— Пирос ещё пожалеет, что так просто отдал тебя мне, — заявила она, победно сверкая глазами и сжимая его ладонь.

— Думаешь? — хмыкнул Эдвард, садясь на корточки рядом с её креслом. — И чего же они лишились?

— Вероятно, единственного нормального человека в вашей семейке! А ещё дурацких историй, огненных зайцев и мальчишки, который пугает слуг.

— Эй, ты серьёзно?! Я давно не пугаю слуг!

Хелена игриво выгнула бровь.

— Я ведь злая королева, Эдвард. Я буду использовать твои слова против тебя.

— Смешно, — сказал он, улыбаясь и гладя тыльную сторону её ладони. — Разве злые королевы жалеют других людей?

— Жалость — плохое чувство, Эдвард. Ты жалеешь либо о том, что не можешь изменить, либо того, кого не уважаешь. Поэтому я жалею не тебя, а тех людей, которые не понимают, чего лишились. Но главное, — она вздохнула, опуская глаза, — чтобы этот мальчик, который — уже давно не! — пугает слуг, не пожалел.

— Он не пожалеет.

* * *

Керреллы приехали, как и обещали, словно по часам. Эдвард не говорил, писал ли ему кто, но вёл себя так, будто родительское отношение его совсем не задело, будто недавно обида не умудрилась стереть с его лица беззаботную улыбку. Его дурацкая отходчивость, доброта к людям, которые того не заслужили!.. Не ей, конечно, осуждать его порывы, но, глядя на то, как Эдвард болтал с матерью, был учтив с отцом, Хелена тайно злилась.

Вместе они выпили чай, обмениваясь ничего не значащими фразами и улыбками. Агнесс Керрелл уточнила, все ли внесены в списки гостей, и доверительно рассказала, как несколько лет назад Эдвард часто, якобы невзначай, упоминал разных людей, которых хотел видеть на приёмах, а она делала вид, что ничего не понимает.

Осмотрели сверкающий бальный зал, куда все гости должны были отправиться после официальной части в соборе на площади. Мадам Керрелл придирчиво осматривала результаты работы дизайнеров, сэр Рейверн мрачно косился на неё, стоя поодаль; Эдвард разговаривал с отцом, и оба они были в удивительно приподнятом настроении. А Хелена представляла, как огни погаснут и останется лишь торжественно сияющий силуэт мага Совета, держащего перед собой сияющий шар — окружённую ореолом корону.

Потом обсудили, как всем всё нравится, какое это важное событие и что наверно нужно добавить больше цветов и прочие мелочи. Сэр Рейверн пообещал со всем разобраться и остался в замке, а остальные поехали в город.