Леди любят артефакты

Горина Яра

— Я не знаток тонкостей человеческой натуры, — как всегда пространно начал Блэквуд, — но вы, похоже, сильно нервничаете… В чем дело, мисс Лавлейс?

Сердце застучало тревожным набатом. Под проницательным взглядом Блэквуда становилось не по себе. Казалось, продолжи он допрос, я и сама все выложу. Нужно срочно найти подходящее объяснение.

— О… вы правы, — согласилась я. — Меня тяготит тот факт, что я вынуждена вас задержать…

— Что?

— Да, сэр Блэквуд, — решительно сказала я и встала с кресла. — Мне жаль, но если вы не передумали брать меня в Бринвилль, то вам придется немного подождать…

— В каком смысле?

—

Шляпка! Мне нужно подняться к себе, чтобы надеть шляпку! Порядочной леди не пристало разгуливать по городу с непокрытой головой. Что если нас увидят соседи?

Сэр Блэквуд неожиданно улыбнулся: легко и по-мальчишески.

— Действительно, лучше не попадаться им на глаза…

Он окинул меня взглядом, и я почувствовала жар на щеках, вспомнив о том, как смотрела на него из окна своей спальни. В груди что-то екнуло, и я всеми силами постаралась прогнать воспоминание о той незабываемой утренней встрече.

Сэр Блэквуд оторвал взгляд и откинулся в кресле, доставая из ящика портсигар.

— Конечно, если для вас это так важно, я готов ждать, — и тут же добавил, — попрошу только использовать время разумно.

— Благодарю, сэр, я мигом.

Я степенно направилась к двери, чувствуя, как вещи в ридикюле заходили ходуном. И, стоило оказаться по ту сторону двери, припустила бегом к своей комнате, едва не задев плечом дворецкого, отдающего распоряжения Пайпер.

— Сколько ни твердят о породе, а каждая готова волчком вертеться, чтоб пойти под венец, — услышала я вслед скрипучий голос Моргулиса.

И хотя замечание, стоит отметить, мерзкое и несправедливое, было сказано куда-то в пространство, я сразу поняла, кому оно адресовано. Но ни времени, ни желания останавливаться и устраивать скандал не было. Пришлось пропустить слова Моргулиса мимо ушей. Сейчас главным было побыстрее оказаться в комнате и вытряхнуть вещи. Пусть этот безумный думает, что хочет!

Я вбежала в спальню с бешено колотящимся сердцем и, откинув ридикюль, дрожащими руками провернула дверную защелку. Сумка скрипела и подпрыгивала, глухо стуча по ковру. В следующее мгновение из нее со свистом начали выскакивать вещи, точно птицы из шляпы ярмарочного фигляра. Закрыв голову руками, я отступила к двери, чтобы ненароком не угодить под обстрел. Раздался хлопок распавшегося заклинания, и только тогда я, наконец, достаточно осмелела, чтобы оценить ущерб.

Ридикюль пришел в полную негодность, плащ Бетти черной тряпкой повис на люстре, а сапоги разбросало в разные концы комнаты. Один из них примостился прямо на моей подушке, выпачкав белоснежную наволочку. Но, несмотря на беспорядок, я чувствовала, что с души упал камень.

Наскоро запихав вещи в шкаф, сняла с крючка синюю шляпку с бледно-голубой мантоньеркой*. Руки все еще дрожали, когда я торопливо завязывала ленты и расправляла бант.

Беды удалось избежать. Еще легко отделалась: разорванный ридикюль не такая уж большая плата за собственную репутацию.

«Но на новый все же придется потратиться, — с досадой думала я, укладывая список покупок и перчатки в миниатюрный кисет из дешевого искусственного бархата. — Надеюсь, цены в Бринвилле окажутся не такими «кусачими», как в столице».

*Мантоньерка — перевязка на подбородке, шелковые или кружевные ленты, которыми придерживается шляпка.

Глава 15: Фаэтон

Я выскочила из комнаты, точно за мной гнались. Сокрытие улик явно заняло больше времени, чем ушло бы на поиск шляпки. Вряд ли лорд Блэквуд станет предполагать, что причина задержки — бардак в шкафу или слишком большой выбор головных уборов. Скорее, подумает, что я решила прихорошиться перед поездкой с ним. От одной только мысли об этом кровь прилила к щекам. Как назло, именно в этот момент я заметила, что даже торопливый, переходящий на бег шаг, не мешает мне краем глаза ловить собственное отражение в каждой зеркальной поверхности, возникающей на пути. Подобное волнение казалось неуместным и постыдным. А ведь я не из тех женщин, которые начинают жеманничать, напрочь теряя разум, стоит на горизонте появиться мужчине. Моя уверенность в себе зиждется не на внешних атрибутах, а на силе, знаниях и благородном происхождении.

С этими мыслями я быстро сбежала по главной лестнице и остановилась. Нужно немного отдышаться.

Сквозь открытые окна холла слышался непонятный перестук, точно кто-то бил огромным молотком по металлу. Может, с Громом что-то не так и поездка вообще не состоится? Через окно невозможно было ничего разглядеть: ветер надувал белоснежные гардины, и они вздымались, точно привидения.

Отвлекшись, я чудом избежала столкновения с открытой дверью чулана под лестницей. Откуда он вообще здесь взялся?!

Налетевший сквозняк захлопнул дверь с таким звуком, что казалось еще чуть-чуть и петли не выдержат. Подскочив от неожиданности, я столкнулась с возникшим, словно из ниоткуда, Моргулисом. Старик, держащий в руках тяжелый поднос со столовым серебром, попытался сохранить равновесие, ухватившись за лестничный столбик. Поднос накренился, и вилки с ложками со звоном посыпались на пол.

— Простите, я вас не заметила!

Но Моргулис проигнорировал мои извинения, придерживая покачивающиеся кубки. На мгновение я замерла, наблюдая за тем, как лицо старика покрывается белыми пятнами. Будто я нарочно с ним столкнулась. Неужели он думает, что мне заняться больше нечем, кроме как строить козни дворецкому?

Не обращая внимания на гневные гримасы Моргулиса, я принялась собирать рассыпавшиеся приборы.

— Похоже, мисс Лавлейс, вы забыли, что жалование гувернантки составляет всего двести золотых, а вовсе не две тысячи, — Моргулис наклонился и с силой вырвал у меня из рук серебряную ложку с гравировкой.

Кажется, он намеревается уличить меня в порче хозяйского имущества. Пусть попробует доказать, что его драгоценные сервировочные вилки пострадали!

— Если будете так бегать за хозяином, подошвы сотрете, — мысль дворецкого неожиданно вильнула совсем в другую сторону. — Смотрите, как бы не пришлось просить надбавку на новые туфли.

Похоже, старик совсем спятил. Но какие бы странные идеи ни приходили ему в голову, он не имеет права озвучивать их подобным образом.

— Да кем вы себя возомнили, Моргулис? — тихо спросила я, поднимаясь. Все во мне претило говорить с пожилым человеком так бесцеремонно, но я не могла оставить без внимания его оскорбительные намеки: — Надоело быть дворецким и вы решили стать дуэньей? Как смеете вы разговаривать с леди в таком тоне? Немедленно прекратите, иначе…

— Подложите мне очередную свинью? — перебил он, прижимая к груди поднос с серебром.