Леди любят артефакты
Шрифт:
— Добро пожаловать в сердце Бринвилля, — пояснил он, когда мы, обогнув аккуратный палисадник гостиницы, вышли на небольшую площадь. — Это городская ратуша, а рядом, как вы и сами догадались, наша главная достопримечательность.
Фонтан, на который указывал Блэквуд, украшали каменные фигуры лебедей и крылатых виллий. Грудь каждой была в той или иной мере обнажена. Длинные перламутровые волосы почти ничего не прикрывали. Однако смутиться я не успела. Мое внимание привлекла еле слышная мелодия. Плеск воды напоминал перезвон серебряных колокольчиков.
Оторвать взгляд от этого прекрасного образчика инженерной мысли было невозможно.
— Все же удалось удивить вас, мисс Лавлейс?
— Это потрясающе. Мастер Фад был настоящим гением!
— Не без этого. Легенда гласит, что лицо вон той виллии в самом центре, сделано по образу его возлюбленной, — пояснил он и предложил мне руку. Видимо, заметил, с какой осторожностью я ступала по старинной каменной брусчатке, уложенной здесь, вероятно, еще до войны Орденов.
Заполучить вывих на такой — проще простого. Несмотря на легкое смущение, я не стала отказываться от его вежливой помощи.
Лорд Блэквуд много знал об истории Бринвилля и оказался прекрасным рассказчиком. Я постоянно крутила головой, рассматривая то витражные розы на часовой башне, то незамысловатую, но не лишенную очарования, старинную лепнину.
Беседуя о достопримечательностях, мы вышли на торговую улицу. Стоило признать, я с гораздо большим удовольствием продолжила бы прогулку в компании лорда, вместо того, чтобы тратить время на походы по лавкам.
— Обратите внимание, мисс Лавлейс, на то двухэтажное здание в конце улицы.
— «Миссис Айс», — я ели-ели разглядела буквы на вывеске, благо она была огромной и яркой.
— Нет, не кафе-мороженное, а напротив. Здание из красного кирпича.
— С матовыми стеклами?
— Оно самое. Это «Сигарный клуб». Я буду ждать вас там, — лорд Блэквуд достал из кармана часы на цепочке и щелкнул крышкой. — Думаю, трех часов на покупки должно хватить.
— Вполне.
— В таком случае вы знаете, где меня искать. Торговая улица здесь одна. Длинная, зато прямая. Чтобы заблудиться, нужен особый талант.
Мы разошлись в противоположные стороны. Блэквуд отправился по делам быстрым, чеканным шагом. Так ходят только военные. А я, немного растерявшись, решила прогуляться вдоль витрин.
Надо признать, Бринвилль умел удивлять. Галантерейные магазинчики и лавки готовой одежды мостились между закусочными, кондитерскими и кафе, где на открытых террасах подавали чай с пряностями, сладкий сорбет и мороженые фрукты. Но, конечно, больше всего меня интересовали мастерские артефактов, традиционно привлекающие внимание либо необычными вывесками, сверкающими всеми цветами радуги, либо выставленными прямо в окнах громадными механизмами непонятного назначения. Временами, от беспорядочного движения вращающихся шестеренок голова шла кругом.
Помнится, в столице был один молодой артефактор-кукольник, который поместил за стеклом целый городок, где неустанно танцевали марионетки, бренчали колокола на башенках и даже летали крохотные птички. Не удивительно, что его магазинчик так и манил к себе детей со всех концов города.
Я собиралась было заглянуть в одну лавчонку, неказистую с виду, но судя по витрине, торговавшую интересными мелочами, когда заметила почтовое отделение. Стало совестно. За все время пребывания в Золотых холмах, у меня не нашлось минутки, чтобы более-менее обстоятельно написать бабушке
Здание почты казалось вытянутым и узким, точно его фасад насилу втиснули в просвет между соседними. Раструбы воздухозаборников смотрели на улицу, а из-за приоткрытой двери слышался гул вентиляторов.
Поднявшись по ступенькам, я оказалась внутри длинного холла. Слева за пустующей стойкой почтовых служащих располагались связки поднимающихся из подвала труб, лениво ползущий спиральный конвейер для посылок и механическая рука–подаватель. Справа прямо из стены выходили изогнутые патрубки пневматической почты, рядом с которыми располагались киоски для штамповки марок и конвертов. У одного из них, придерживая под мышкой стопку исписанной бумаги, стояла благостного вида старушка в креповом чепце. Бубня что-то себе под нос, она открыла створку для фигурной нарезки марок и внезапно попыталась сунуть туда письмо. Я еле успела ухватить ее за руку.
— Еще чуть-чуть, и вы остались бы без пальцев, — пояснила, радуясь, что удалось избежать несчастья. — Внутри очень острые лезвия! Позвольте покажу, как правильно пользоваться киоском…
Когда служащий почты соизволил занять свое место у стойки, мы с беспечной посетительницей успели отправить почти все ее письма. Старушка, видимо, пребывала в растрепанных чувствах, потому вместо благодарности принялась просвещать меня о негодяях в правительстве, тлетворном влиянии пара, вреде новомодных артефактов и прогресса в целом. Не удивительно, что я вздохнула с облегчением, когда ее последний конверт скрылся в трубе пневмопочты.
После ухода старушки мне понадобилось еще несколько минут, чтобы выбрать самую симпатичную открытку и нацарапать на обратной стороне чистосердечное извинение с обещанием вскоре прислать подробное письмо.
К сожалению, от мук совести это не избивало. Узнав мое имя, служащий почты тотчас плюхнул на стойку шесть пухлых конвертов с адресом нашего столичного дома. Почему их не отправили прямиков в Золотые холмы, он толком объяснить не смог. Мысленно готовясь прочитать в этих письмах тысячи упреков от бабушки, я наскоро составила письменное прошение на имя начальника отделения отправлять всю мою будущую корреспонденцию в поместье Блэквудов.
Нельзя точно сказать, сколько времени у меня отнял визит на почту. Одно было очевидно: с покупками придется поторопиться. Неловко задерживать лорда Блэквуда, который и так потратил на меня уйму времени.
Только вот я сильно переоценила свою выдержку, застывая то у одной, то у другой витрины. И даже в какой-то момент поймала себя на мысли, что уже полчаса перебираю за прилавком разноцветные броши. Сшитые из шелка цветы, украшенные прозрачными, точно капельки росы, бусинами, невольно привлекали взгляд. К тому же, по уверениям продавца, были зачарованы целую неделю источать приятный аромат. Спохватившись, что такими темпами точно ничего не успею, я все же остановила свой выбор на белом бутоне с запахом жасмина, а заодно попросила упаковать нежно-розовую пушистую магнолию в подарок Бетти. Понять, действительно ли броши зачарованы или смекалистый продавец просто опрыснул их алхимическими духами, было сложно. Тем не менее, мастерство того, кто создал такие прекрасные цветы, вдохновило меня. Пожалуй, воспитанницу может захватить идея превратить в подобный артефакт какое-нибудь из своих украшений.