Леди любят артефакты

Горина Яра

«Что за чушь?!» — хотела было возмутиться я, но вовремя прикусила язык. Происходящее стремительно теряло смысл.

— Мисс Лавлейс, я достаточно ждал, чтобы убедиться в верности собственных наблюдений. Думаю, вам будет интересно узнать, что от меня не ускользнули некоторые перемены в поведении дочери. Беатрис стала гораздо сдержанней в своих порывах.

Ушам не верю! Неужели Блэквуд вместо головомойки решил меня похвалить?

— Признаю, в самом начале я испытывал некоторые сомнения в ваших… способностях, — неохотно признался он. — Скажу прямо, когда получил то письмо, в котором за вас просили, подумал,

что речь идет об очередной избалованной девчонке со звучной фамилией, которой приспичило поиграть в свободную женщину. Все же вы не обычная девушка, ищущая должность, а леди из рода Лавлейс, — в его тоне было столько снисходительности, что я поневоле начала закипать. Но мой гнев так и не успел набрать силу, потому что внезапно лорд Блэквуд с чувством добавил: — К счастью, для нас с дочерью, все вышло совсем иначе. Прошу меня простить за предубеждение на ваш счет.

Я была одновременно и зла, и шокирована такой обезоруживающей прямотой. Да, он посчитал меня избалованной и не слишком умной. И, наверняка, не только он. Однако лорд Блэквуд нашел в себе силы не только признать ошибку, но и извиниться. Может, именно поэтому его слова прозвучали, как лучшая в жизни похвала?

— Сэр, признаюсь, мне лестно слышать такое в свой адрес, но было бы глупо взять и присвоить себе одной этот успех, — поспешила я вернуть комплемент. Ридикюль жег мне руки, и единственным желанием было поскорее уйти из кабинета. Лицо Блэквуда казалось озадаченным, а потому я добавила: — Детский ум пытлив. Беатрис чудесная девочка, ее любознательность не знает предела…

— Это у нее от матери, — оборвал меня он.

Блэквуд сделал это так резко, что не оставалось сомнений: разговоры о незаурядных способностях Бетти его явно не радуют. Неужели таланты дочери могут ранить самолюбие человека, подобного Блэквуду? Если это так, то мужчины, поистине, странные существа: отец раздражается на свое дитя лишь за то, что она унаследовала способности матери, а не является его полным отражением.

Или у него есть причины сомневаться в собственном отцовстве?.. Если так, то лорд стал жертвой досужих сплетен, потому что Бетти истинная дочь своего отца.

— В любом случае, чудесная мисс Лавлейс, вы заслуживаете поощрение. Я тут подумал, что будет очень несправедливо, если тратить ваше свободное время на поиски составляющих для ловушки, — от меня не ускользнуло, как он слегка улыбнулся, говоря это. — Если уж гулять по Бринвиллю, то в свое удовольствие и со свободными руками.

— Благодарю. Сейчас же подготовлю список и передам его мистеру Хьюзу, — торопливо ответила я, надеясь, что на этом наш разговор закончен. И почему я прежде не замечала, как много шагов отделяет стол Блэквуда от входной двери.

— Боюсь, не получится, — он, видимо, почувствовал мое нетерпение: — Бедняга Тонни захворал. Ничего серьезного, но недельку-другую, судя по всему, ему придется провести в постели. Мисс Лавлейс, это что?

— В каком смысле? — пролепетала я, опустив взгляд на ридикюль. Неужели он догадался, что швы вот-вот лопнут?

— На вашем лице? Переживание за кучера или отчаяние, что придется еще какое-то время просидеть в стенах замка? Простите, я пошутил. Примите в качестве извинения предложение поехать в Бринвиль вместе со мной.

Я совсем растерялась. Все это звучало очень странно и неуместно.

Своим приглашением лорд Блэквуд явно показывал небрежное отношение к правилам и субординации. Возможно, в другой раз я бы напомнила ему, кем являюсь, но сейчас у меня попросту не было возможности вступать в какие-либо споры. Ридикюль грозит порваться в любой момент, и единственный шанс избежать серьезных неприятностей, быстренько согласиться и как можно скорее убраться подальше от хозяина замка.

— А когда?

— Да прямо сейчас. Я как раз собирался туда по делам.

— Но у нас занятия, — попыталась отказаться от хозяйского сопровождения.

— Бросьте, Беатрис, конечно, изменилась, но не до такой степени. Уверен, она будет счастлива узнать, что остаток дня у нее освободился, — отмахнулся Блэквуд. — Мистер Моргулис!

Дверь бесшумно отворилась, и в кабинет сунулась кислая физиономия дворецкого. Никак стоял и подслушивал.

— Передай Бетти, что занятий сегодня больше не будет. Мы с мисс Лавлейс уезжаем в Бринвилль.

Это была очень плохая идея. Бетти наверняка разозлится и посчитает мою прогулку с ее отцом — предательством. Ах, если бы малышка знала, что я с гораздо большим энтузиазмом провела бы с ней десяток занятий, чем ехать куда-либо с ее отцом.

— Пожалуйста, мистер Моргулис, — вежливо сказала я, хотя все во мне противилось тому, чтобы обращаться к старику с просьбами. — Добавьте, что эта внезапная поездка была мной давно запланирована, но постоянно срывалась. Я собираюсь приобрести кое-что необходимое, чтобы познакомить Беатрис с основами артефакторики.

Дворецкий кивнул, но в его взгляде было столько ехидства, будто я надумала сунуть палец в мышеловку, чтобы проверить, захлопнется та или нет.

— Будьте добры, — продолжила я самым елейным тоном, — передайте также Беатрис, что в скором времени у нее может появиться питомец.

Упомянуть это было отличным решением. О появлении живности в замке смолчать уже нельзя. Теперь ему точно придется передать сообщение Беатрис, а та уж потребует от старика полного отчета. Видимо, о чем-то таком подумал и Моргулис, потому и не смог скрыть своего недовольства. Он поглядел на снисходительно кивнувшего лорда Блэквуда и нахмурился. Так тебе и надо!

— Всенепременно, мисс Лавлейс, — сухо крякнул дворецкий и вышел из кабинета.

Я надеялась, что он сдержит слово, данное в присутствии хозяина. Ревности Бетти, конечно, не избежать, но любопытство, возможно, сделает ее сердце мягче. О том, что воспитанница решится самостоятельно практиковать магию огня, я не беспокоилась. Кажется, мне удалось внушить ей правила безопасности. Да и защитные вещи у меня. Будет неплохо, если Бетти в мое отсутствие засядет за любимые сказки, а не станет придумывать коварную месть для гувернантки-предательницы.

— Позвольте еще один личный вопрос, — сказал Блэквуд, когда я уже готовилась подняться с кресла. И опять этот насмешливый тон! Похоже, говорить со мной таким образом стало для него приятной забавой.

— В чем провинился несчастный ридикюль? Мне кажется, или наказывать вещи во время наших бесед вошло у вас в привычку?

Только сейчас я сообразила, что уже несколько минут мну свою ношу, как кусок теста. Даже ладони вспотели.

— Ах, это, — я усилием воли заставила себя перестать теребить сумку.